Даниил Наевич Курсовский - Елена и Ромка

прячутся от любви и сопротивляются ей! Так что в нашей спецшколе полевых ангелочков, при райотделе встреч и бракосочетаний, мы даже проходим специальный курс хитрости и находчивости.

И посмотрел в лицо Елене с очень гордым видом.

— Что ты говоришь! — как можно старательнее удивилась Елена.

— А как ты думала! — важно произнес ангелочек. И добавил: — Меня, между прочим, зовут Романом!

— А меня — Еленой. — сказала Елена.

— Очень приятно! — на этот раз очень "воспитанным" голосом отозвался Ромка.

И вдруг, шмыгнув носом, попросил:

— А теперь покорми меня! Пожалуйста...

— Чем? — удивилась Елена уже непритворно. — Печеньем и вареньем?..

— Нет. Грудью!

— Но у меня еще нет собственных грудных детей. И потому нет и молока! — воскликнула Елена.

Но ангелочек возразил ей очень убежденно:

— Нет, есть! Только сейчас оно - особенное. Ведь мы, ангелочки-пострелята, для подкрепления сил во время выполнения задания всегда питаемся молоком таких же девственниц, как ты. Да ты и сама подумай — ну чем еще мы можем питаться?..

И Ромка вновь постарался придать своему лицу как можно более значительный вид. Елена улыбнулась и, немного подумав, сказала:

— Ну, давай попробуем. Но только не обижайся, если я тебя разочарую...

Летающий младенец ждать себя не заставил. Он тут же потянулся к груди, и ухватил ее сосок губами...

Это было очень необычное для Елены ощущение. Конечно, раньше она наблюдала, как женщины кормят грудных детей, и в свое время очень любила смотреть на то, как ее собственная мама кормила грудью ее младшего брата, но чтобы испытать нечто подобноее самой еще до того, как у нее появится свой ребенок — нет, о таком она не могла даже и помыслить.

Правда, в Ромкины слова насчет специфического способа кормления ангелочков она не поверила. Ей просто очень захотелось его приласкать. Ведь он был еще такой маленький, и, в то же время, такой умненький и разумненький. К тому же она испытывала легкие угрызения совести из-за того, что отшлепала его.

И вдруг Елена поняла, что она и в самом деле кормит этого свалившегося ей буквально с неба младенца, хотя ей было совершенно непонятно, как это у нее получается.

И затем она почувствовала, что это доставляет летающему сорванцу истинное удовольствие, а ей — настоящее блаженство. Совсем, совсем особенное блаженство:

Елена подошла к своей тахте, и сначала присела, а потом и прилегла на нее. Но уже не на левый, а на правый бок, поскольку Ромка выказал явное стремление переключиться на другую ее грудь...

3

Елена открыла глаза. Утро было уже в самом разгаре, и она едва не соскочила с постели, но, окончательно проснувшись и воспомнив, что теперь — лето, а не учебный год, и что на ее временную работу ей предстоит выйти только на следующей неделе, успокоилась.

Но тут же она резко поднялась, и бросила взгляд на тумбочку, куда в начале ночи положила маленький лук и колчан со стрелами.

Теперь их там не было. И никого не было рядом с ней.

"Неужели это все мне приснилось?.." — подумала Елена. И задумчиво прикоснулась рукой к своим соскам.

Они вдруг отозвались на это движение, и не совсем так, как обычно. Елена посмотрела вниз. Соски явно увеличились в размере.

Нет, то, что было с ней ночью - ей вовсе не приснилось!

Тут она услышала голос матери:

— Лена! Ты попьешь с нами чаю? Или будешь еще спать?

— Попью! — воскликнула Елена.

И, в чем была, то есть ни в чем, побежала умываться.

Из ванной ей навстречу вышел, в том же виде, Сережка.

Елена, изловчившись, весело шлепнула его. Но Сережка в свои семь лет уже многому научился. И, развернувшись, он своей маленькой крепкой ладошкой вернул шлепок сестре!

— Но я же не так сильно! - возмущенно крикнула Елена уже вслед брату.

Он знал — главное, вовремя убежать!..

— Дети! Не деритесь! А то достанется обоим! — крикнула с кухни мать.

Когда через несколько минут Елена, уже в легком халате, явилась на кухню, все были в сборе. Мать, в одном из своих деловых костюмов, осторожно разливала по чашкам чай, отец, в белой рубашке с короткими рукавами, просматривал ежедневник, а по-прежнему неодетый Сережка уже вовсю лопал булочку.

Члены их семьи никогда не относили себя к так называемым "нудистам-натуристам". Но, в тоже время, обнаженность здесь никогда не была чем-то запретным, тем более — для детей. Разве можно запрещать то, что естественно? И в детстве Елену никто не заставлял --">