Николай Павлович Прожогин - Под миртами Италии прекрасной

нем, улетает в небо.

Я уж не говорю о микеланджеловской усыпальнице Медичи в Сан Лоренцо…

Словом, поиски затягивались. Однако и бросить их, не доведя до конца, было уже невозможно:

Чтоб некогда нашел привет унылый

Сын севера, бродя в краю чужом.

Пушкинское «чтоб некогда нашел», имеющее, конечно, в стихотворении смысл случайной находки, теперь словно приобретало значение наказа, оставленного поэтом.

Возникали, однако, сомнения. Ведь письма самого Горчакова мы не знаем. А Энгельгардт, быть может, допустил какую-то ошибку, пересказывая его? Что если Корсаков похоронен не в самом городе, а где-нибудь в его окрестностях? Вспомнился дом на холмистой гряде над Арно с мемориальной доской: «В этой вилле в 1878 году жил и творил Петр Ильич Чайковский. Бескрайность русских равнин и плавность холмов Тосканы слились воедино в его бессмертных мелодиях». Неподалеку от этой виллы есть старинная церквушка. С оградой и кипарисами. А дальше еще одна… В этом случае поиски намного бы усложнились.

Но вначале следовало, пожалуй, побывать на флорентийских кладбищах. Д. С. Лихачев писал, что тот, кто боится кладбищ, сам мертв душой. Для итальянцев они «камписанти» — «святые поля». Благодаря такому отношению кладбище становится со временем памятником культуры, истории и может служить источником информации, которую не найдешь ни в книгах, ни в архивах. Камень долговечнее бумаги.

Признаться, мне даже хотелось, чтобы друг Пушкина обрел свой последний приют на том из них, что называется «Протестантским», или «Английским», — в первой половине XIX века английская колония во Флоренции из всех иностранных была самой многочисленной. Однако на нем хоронили не только англичан и не только протестантов, а и иностранцев иных христианских, помимо католического, вероисповеданий. Находится оно на бульварном кольце, проложенном так же, как в Москве, на месте снесенных городских стен. Но башни с воротами во Флоренции сохранили что и сейчас украшает город — они стоят посреди созданных вокруг них площадей. На одной же из площадей, носящей имя Донателло, башни нет, но возвышается искусственный холм — остаток земляной насыпи, примыкавшей некогда к каменной стене. Это и есть «Английское кладбище», густо заросшее теперь кустами роз и высокими стройными кипарисами. Во второй половине прошлого столетия его романтический вид навел немецкого художника Арнольда Беклина на идею картины «Остров мертвых». Оно и сейчас выглядит островом, правда, не посреди озера, как на картине, а между двух встречных потоков автомобильного движения. Впрочем, городской шум там почти не слышен. Его словно гасят раскачивающиеся вершины вековых деревьев. Давно закрытое, «Английское кладбище» охраняется как памятник культуры и в определенные дни и часы доступно для посетителей.

Кипарисы, железная ограда. Правда, нет церкви.

Не найдя имени Корсакова в хранящейся у сторожа переписанной в алфавитном порядке регистрационной книге, я все же пошел бродить по холму. Стояло яркое, солнечное утро, но на траве еще лежала густая роса. Котенок сторожа, пытаясь затеять со мной игру, старался перепрыгивать с одной каменной плиты на другую, так чтобы не замочить лап. Промахнувшись, он отряхивал их с небрежным изяществом, явно давая понять, что ничего особенного не случилось.

Раздвигая кусты одичавших роз, я вчитывался в полустертые временем, иногда подернутые мхом надписи. Среди них попадались и русские, с громкими титулами. Но дольше других я задержался у одной, совсем без фамилии, зато с двумя именами: «Негритянка Калима, в крещении Надежда, родилась в Нубии…» Странная судьба — наверно, еще девочкой быть увезенной с берегов Нила не такими уж частыми в те времена в Африке русскими путешественниками, очевидно, побывать в заснеженной России и умереть, сопровождая господ в поездке по Италии. Позаботившись о спасении души своей служанки, они, однако, написали и то имя, что было дано ей при рождении.

За несколько лет до того я видел в Риме на выставке, предшествовавшей распродаже с аукциона остатков художественной коллекции Зинаиды Волконской, рисунок без подписи художника, но с пометкой по-русски «Флоренция» и датой середины прошлого века. В гостиной, уютно расположившись в креслах и на диване, сидят мужчины и дамы. В дверях стоит служанка с подносом в руках. Впрочем, кажется, служанка на рисунке не была похожа на негритянку…

И --">