Энтони Троллоп - Малый дом в Оллингтоне. Том 1

сочувствует его суровой, сухой, безотрадной любви, он не в состоянии был привязаться душой к другому существу. Это случилось как раз тогда, когда умер отец Кристофера Дейла, и сын старался забыть горе в вихре политических стремлений, конец которого мы уже видели. Постоянным, прямым и искренним человеком был наш Кристофер Дейл, мелочным и ограниченным в душевных качествах, совсем не способным оценить прекрасные качества достойного человека, вовсе не одаренным силой познания всего, что было выше его, но притом вполне достойным уважения за стезю исполнения долга, которой он старался следовать. Наконец, кроме всего сказанного, мистер Кристофер Дейл был джентльмен.

Таков был оллингтонский сквайр, единственный постоянный обитатель Большого дома. По наружности это был обыкновенный, худощавый мужчина, с коротко остриженными волосами и густыми седыми бровями. Бороды у него не было, он носил, впрочем, небольшие бакенбарды, узенькой полоской спускавшиеся от мочек ушей. Его глаза были остры и выразительны, нос – прямой и хорошо сформированный, таков же был и его подбородок. Но впечатление от благородных черт его лица частично обесценивалось обыкновенным ртом с тонкими губами, а его высокий и узкий лоб хоть и мог бы заставить вас принять мистера Дейла за дурака, но в то же время не лишал вас возможности составить о нем мнение как о человеке с большими дарованиями или разносторонними способностями. Ростом он был около пяти футов десяти дюймов, и в период нашего рассказа ему можно было дать и около шестидесяти, и около восьмидесяти лет. Впрочем, время обходилось с ним весьма благосклонно, в нем проявлялось весьма мало признаков старости. Таким был по наружности Кристофер Дейл, эсквайр – оллингтонский сквайр, – полный господин трех тысяч фунтов стерлингов годового дохода, получаемых исключительно с его поместья.

Теперь я поговорю о Большом оллингтонском доме. В действительности дом этот был не очень велик, вокруг него не было великолепного парка, который придает особенную грандиозность обиталищам наших зажиточнейших землевладельцев. Впрочем, надо сказать, что дом сам по себе имел некоторую прелесть. Он был построен в дни Стюартов, в том архитектурном стиле, которому мы даем название стиля Тюдоров. На главном его фасаде виднелись три остроконечные кровли, или три шпиля, в промежутках между кровлями тянулись тонкие высокие дымовые трубы, так что оконечности их значительно возвышались еще над тремя шпилями, о которых я упомянул. Мне кажется, что красота дома во многом зависела от этих двух труб, – от них и еще от готических окон, которыми испещрен был главный фасад. Парадный вход с выдающимся вперед подъездом, разумеется, ни под каким видом не мог находиться посредине фасада. При входе в главную дверь, направо от вас, красовалось одно окно, налево – три. Над ними тянулась линия пяти окон, из коих одно находилось прямо над подъездом. Нам всем знакомо прекрасное старинное окно Тюдоров с его каменной рамой, где горизонтальные и вертикальные части пересекаются ближе к его верху, чем к основанию. Из всех окон, придуманных архитектурой, едва ли найдется другое более приятное на вид. А здесь, в Оллингтоне, мне кажется, красота их увеличивалась еще и тем, что они не имели однообразной формы. Некоторые окна были сравнительно широки, другие узки. К числу первых принадлежали окна нижнего этажа по ту и по другую сторону парадных дверей. Прочие не отличались особенной правильностью – в одном месте широкое окно, в другом – узкое, – но общий вид от этого ничего не терял, напротив, едва ли можно было придумать что-нибудь лучше. Наконец, в трех шпилях находились три подобных отверстия. Они так же разделялись посредине каменными колонками, так что в архитектуре лицевого фасада дома было много общего.

Вокруг дома были три ухоженных сада, не очень больших, но достойных внимания за опрятность, широкие песчаные дорожки и, наконец, за одну аллею перед домом, такую широкую, что она могла бы называться бульваром. Впрочем, эта аллея хоть и тянулась перед главным фасадом, но начиналась от него в некотором расстоянии, чтобы дать место экипажам для подъезда к парадному входу. Оллингтонские Дейлы всегда были садовниками, и их сад считался во всем графстве более примечательным, чем что-либо другое из их достояния. Но за пределами садов ничто не придавало оллингтонскому дому величавый вид. Тем не менее прилегавшие к садам пастбища были --">