Регина Эзера - Феномен Принцессы, или Конец одной блестящей карьеры

более глубокое удовлетворение доставили Иманту К. корреспондентки, послания которых носили романтический характер. Так, например, Аусма В. из Айзпуте предлагала своего ангорского кота Гекльберри с тем, чтобы (цитирую) «положить начало новой, абсолютно гениальной линии кошек», тогда как Надин Д. из Кемери писала, что (опять цитирую) «мужчину, которого так безумно любит кошка, еще больше оснований полюбить у женщины». Это, насколько мог припомнить Имант К., было самое прекрасное письмо в его жизни и произвело на него неизгладимое впечатление, ведь в душе он чувствовал себя мечтателем.

И все же сильнее всего его взволновал один телефонный звонок. Звонил будущий ученый Дзинтар И., он собирался писать диссертацию об инстинктах и проявил живой интерес (как он произнес в трубку) к «феномену Принцессы». В восторженном тоне он возвестил Иманту К., что решил в диссертации посвятить Принцессе отдельную главу, просил разрешения побеспокоить еще раз, когда возникнет необходимость (по его словам) «в дополнительном материале», и на всякий случай назвал и свой номер.

Теперь Принцесса достигла вершины своей жизни и валялась на диване среди расписных подушек. И все же иногда Имант К. улавливал в ее глазах глубокую грусть, словно там отражались какие-то неизгладимые и только ему неведомые страданья.

— Где ты была и что ты делала? — вполголоса спрашивал он ее, стараясь проникнуть в ее сокрытую печатью молчания тайну.

Но Принцесса опускала тяжелые веки, закрывая ими глаза и свою душу.

На его груди она больше не лежала.

Гладя Принцессу, Имант К. довольно скоро нащупал в ее животе комочек и, перетрусив, что это может быть (как он воскликнул) «новообразование», спешно показал кошку ветеринарам.

Доктора его успокоили, сказав, что это всего лишь грыжа, и один из лучших хирургов республики ее и прооперировал, мастерски наложив ровный и гладкий шов, который потом был почти незаметен, никогда и ничем Принцессу не беспокоил и не мог быть причиной ее смерти даже в том случае, если бы она прожила долго.

Потом Принцессе подобрали (как теперь принято выражаться) партнера выдающихся породных качеств и статей для вязки, и в результате этой связи через два месяца появились на свет четыре киски, две гладкошерстных и две пушистых, которые строго по списку были распределены среди желающих, заблаговременно вставших на очередь и с нетерпением ожидавших родов. Спрос, разумеется, превышал предложение: многие жаждали получить потомство от кошки, обладающей каким-то совершенно необычайным и не кошачьим инстинктом. Очевидный дефицит еще больше повысил ценность котят. Предлагались весьма солидные суммы, ибо кое-кто видел в этой покупке заманчивую возможность вложения свободных средств, где рискуешь не больше, чем приобретая картину неизвестного художника.

К чести Иманта К. денег он не брал, отговариваясь этическими принципами, которые (в его формулировке) «запрещают продавать живое существо — пусть это и сто раз будет глупость!» Самое большее, что он согласился принять, не превышало (как он сам обозначил) «бутылку армянского коньяка и два билета на Раймонда Паулса». И лишь в одном случае он поддался искушению элегантными итальянскими туфлями, каких ни в одном магазине не достать, однако потом переживал (по его собственным словам) свое «прагматическое падение». Искреннее сожаление явно подтверждает, что в так называемом феномене Принцессы он видел не низменный бизнес — для него это было скорее из области искусства.

Прошло полгода, и письма через редакцию к нему уже не приходили, и когда иссяк интерес широкой общественности к Принцессе, — уважение к ней и к самому Иманту К. потеряли и соседи по коммунальной квартире. Так, уже упомянутая Ольга Ш., правда, не употребляя оскорбительных выражений, тем не менее не без желчи выразила пожелание, «чтобы оставленную на столе колбасу можно было там же на столе и найти», а миску с песком в кухонном углу назвала «бытовым бескультурьем», находящимся «в вопиющем противоречии с нормами гигиены». Когда Имант К. деликатно напомнил, что в «лице Принцессы мы имеем дело не с обыкновенным животным, но с особью, пробуждающей интерес у ученых», Ольга Ш. только прыснула и с вполне прозрачным подтекстом пропела:

— О-ля-ля!

Тогда Имант К. спохватился, что не звонит и не звонит Дзинтар И., решил больше не ждать и набрал его номер. Трубку взял сам исследователь, он помнил разговор, --">