Журнал «Литературный меридиан» - Литературный меридиан 42 (04) 2011

лишний раз подтверждает, что не всё уничтожила команда поджигателей роковым летом 1920 года и
не все николаевцы покинули город. Многим удалось либо
бежать, либо спрятаться и, переждав лихолетье, вернуться в
свои дома. Писатель-белоэмигрант Я. Лович, рассказывая о
николаевских событиях, активно использовал воспоминания
и документы, переданные ему на Сахалине в Александровске
К. А. Емельяновым, членом Петропавловского окружного суда,
пережившим вместе с женой трагические николаевские дни.
Они сумели выбраться из горящего города. О. Г. Гончаренко в
статье «Писатель в изгнании» свидетельствует: «Рассказчики
спасались чудом: один бежал в лес и жил неделю на снегу, другой прожил больше недели под… тротуаром, правильно рассчитав, что никому не придёт мысль искать беглеца в таком
месте. Третий, в момент ухода партизан из города, … спрятался в помойную яму. Способы спасения были разнообразны и
необыкновенны: когда угрожает смерть, человек становится
изобретательным» [13]. И с уничтожением «всего Николаевска» не всё так однозначно, как кажется на первый взгляд. Есть
другое мнение. Например, невозможно оспорить факт сожжения японцами партизанского штаба и около двадцати домов,
в которых засели партизаны. Их выкуривали оттуда огнём и
свинцом. А вот о чём свидетельствует бюллетень, опубликованный японским военным министерством в газете «Владиво
Ниппо», переданный в редакцию из провинции Фукабаси 16
февраля 1920 года. «Начиная с прошлого месяца, большевистские войска в окрестностях г. Николаевска постепенно увеличивали свою мощь и в конце концов окружили город Николаевск
30 января они атаковали… форт Цинцирафу (Чныррах. – С.
Ю.), который заняли, вслед затем они начали атаку против
нашего (японского) цинцирафского отряда, выделенного из
состава гарнизона порта Николаевск. В конце концов наши
японские казармы были разрушены артиллерийским огнём.
6-го февраля отряда сам сжёг казармы (выделено С.Ю.),
оказавшись вынужденным присоединиться к гарнизону порта
Николаевска» [14].
Помимо японских промышленников, в годы «золотой лихорадки» на амурских землях обосновались американские и английские предприниматели. Они везли Охотским морем драги, электростанции, технику, оборудование. А. И. Кудрин, коренной житель села Чля Николаевского района Хабаровского
края, почётный работник общего образования Российской
Федерации, в книге «Моё туманное село…» приводит пример
того, как американцы принимали деятельное участие в строительстве драг, электрических станций, других объектов. За
деньги русских предпринимателей, конечно же. «Ещё в 1905
году А. П. Степанов и А. П. Надецкий (золотопромышленники. –
С. Ю.) решили построить на Сретенском прииске электрическую драгу, а для выработки тока для неё – электростанцию
в Чля. Для постройки драги станции нужно было много денег.
Потому-то и был взят кредит… в Государственном банке,
остальные в частных коммерческих банках, главным образом

в Русско-Китайском, который позднее был переименован в
Русско-Азиатский. Добавили и свои деньги, и деньги членов
своих семей.
…В начале строительства Надецкий несколько раз плавал в Америку, на заводе Нью-Йорской инженерной компании
закупил паровые машины, перевёз их в Чля. Из Америки были
также выписаны инженеры-строители и монтажники. Даже
кирпич и цемент везли из Америки, хотя в Николаевске было
несколько кирпичных заводов, а цемент можно было купить
и в Николаевске, и в Хабаровске, и во Владивостоке. С другой
стороны, стройматериалы были качественные, монтажники-строители квалифицированные, и наша станция стоит
до сих пор…» [15].
Русские, проживающие на Нижнем Амуре, наживали свои
богатства разными путями. Одни держали рыбалки, другие
занимались заготовкой пушнины, валили лес, добывали золото. Учитель одной из николаевских реальных школ Николай
Иванович Синцов, старый народоволец, эсер и вольнодумец,
преподавал историю и русский язык. «Начальство перевело
«красного» педагога в Николаевск. Это рассматривалось как
«ссылка», ибо Николаевск был медвежьим углом, далёким от
строгих глаз высшего контроля, «дырой», где вольнодумство
Синцова никому не мешало» [16].
Спустя несколько лет учитель словесности занялся ещё и
коммерцией. «Вошёл в компанию с состоятельным рыбопромышленником, купил рыбалку, скупал меха. В этом --">