Александр Алексеевич Суконцев - Два окна на Арбат

— Только что, — сказал он, — мне звонили из района. Сейчас сюда прибудет товарищ Малышкин.

Услыхав эту фамилию, отец Левонтий молниеносно рванулся с места и, легко отшвырнув стоявшую в дверях суфлершу с ундервудом, покинул беспокойные покои Агриппины Львовны.

— Нам тут тоже делать больше нечего, — сказала Манькина, легко выволокла из угла Люциана и, грозно, как меч, подняв суковатую палку, ринулась к выходу.

— Граждане, граждане, — засуетился Смуров, — вы нам нужны, не уходите!

Но граждан и след давно простыл.

— Может быть, кто-нибудь все-таки объяснит, что здесь происходит? — спросил Семен Борисович Пеликан. — Я ничего не понимаю.

Почему-то объяснять никто ничего не хотел.

Все молчали, и даже многоопытный Смуров не знал, что делать — составлять ли акт, когда все виновники разбежались без допроса.

В прихожей позвонили. Открывать почему-то пошла не Агриппина Львовна, которая все еще как бы находилась под следствием, а суфлерша. В комнату вошел молодой высокий человек и приятно улыбнулся.

— Здравствуйте, товарищи! У вас что, заседание какое, что ли?

— Вроде этого, — поднялся Смуров и представился.

— Вас-то мне и нужно, — сказал вошедший, — Малышкин из райжилуправления. Пришел к вам с приятной вестью. Все ваши развалюхи решено снести. Через месяц-полтора будем вас переселять в новые дома со всеми удобствами. На той неделе милости просим к нам в жилуправление, будем подбирать, кому где лучше понравится.

— Товарищ Малышкин, — со слезой в голосе сказал Смуров, — у нас, у всех общественников, к вам горячая просьба — переселить нас всех в один дом. Поскольку у нас здесь сколотился хороший коллектив, подобрался боевой актив, с которым мы горы, как говорят, свернем.

— Ну, горы сворачивать ни к чему, — улыбнулся Малышкин, — просто надо жить и уважать тех, кто живет рядом.

— Об этом же мы только и заботимся, — сказал Смуров.

Малышкин еще раз разъяснил, куда и когда нужно приходить, и с тем вышел. Смуров пошел за ним, на ходу излагая все более убедительные доводы за переселение всех жильцов в один дом. Оставшись без руководства, тихо ретировалась и Щечкина-Помадина с ундервудом.

Агриппина Львовна осталась с Семеном Борисовичем.

— Никуда я отсюда не уеду, — сказала она. — Это мой дом. Я здесь родилась, на Арбате.

— Ну, это никого не касается. Кстати, — вспомнил Семен Борисович, — вам телеграмма, я совсем тут на этом базаре забыл.

Агриппина Львовна развернула телеграмму и, не веря своим глазам, прочитала:

«Мамочка поздравь законным браком. Уезжаем Антарктику. Целуем. Лира Сергей Малышкины».

— И тут Малышкин! — прошептала Агриппина Львовна. — Господи, сколько их на мою голову?

— Их много, — уверенно сказал Семен Борисович.

Агриппина Львовна села и беззвучно, по-бабьи заплакала.

Семен Борисович, прихватив свои старые подшивки, тихонько вышел из комнаты.

1969

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.