Маша Мокеева - Магаюр

службе в присутствии патриарха, можно было жить, но не тужить было сложновато. Хорошо ещё перед Новым годом Михаил поддался на уговоры одного доброго знакомого и подработал Дедом Морозом. Дети его обожали, а пьяненькие счастливые родители вкладывали ему в ладонь шальные тыщёнки. За неделю он и заработал на ноутбук, на котором увлечённо настукивал воспоминания, краеведческие записки и стихотворения в прозе, в которых продолжал традиции почитаемых в вологодских краях писателей-деревенщиков.

Но в конце весны, когда пора было приступать к ремонтным работам, денежный вопрос встал, как говорят председатели жилищных кооперативов, ребром. По вечерам Михаилу становилось грустно оттого, что он, пятидесятилетний образованный мужчина с могучей бородой, не может привести в порядок отчий дом. В разгар его страданий в храм приехал епископ Максимилиан. Хитро зыркнув на Михаила, он что-то сказал настоятелю, тот закивал и тоже посмотрел на Михаила. В голове дьякона послышался вкрадчивый и настойчивый голос, призывающий к мстительному неповиновению, и во время богослужения он нарочно фальшивил и даже дал петуха, а затем с тяжёлым удовлетворением наблюдал, как хмурился и морщил нос епископ.

– Что с тобой, Михаил, нализался вчера? – спросил настоятель после отъезда епископа.

– Не отрекаюсь, батюшка…

– Ну, больше так не делай.

На том и помирились. Настоятель был человек понимающий и по обстоятельствам душевный, так как сам проживал не без греха.

После той литургии Михаил шёл домой через рыночную площадь, злился на епископа с настоятелем и вдруг впервые почувствовал лёгкость свободы от обязательств и освежающий дух противоречия. Он огляделся и заметил много новых заведений: «Выручим до получки», «Деньги здесь», «Экспресс-кредит». Он остановился у видавшего виды бетонного Ленина и задумался. А что ему ещё оставалось? Михаил выбрал самую приличную контору и вошёл.

За столом парень в полосатой футболке что-то сосредоточенно листал в своём смартфоне. Перед ним лежали листовки с весьма привлекательными предложениями. Михаил сел на свободный стул и начал их разглядывать. Печник тысяч десять попросит, потом на краску, на доски… А сколько стоит поднимать фундамент? Может, пока и так сойдёт? Программа «До зарплаты. До пенсии» ему подходила: выдавали сразу тридцать тысяч, проценты вроде приемлемые, если быстро вернуть деньги, а Михаил так и собирался поступить.

В анкете он гордо вывел: «дьякон». Консультант обратил на это внимание и обрадовался: «Такие люди к нам ещё не приходили!» Михаил вздохнул. Над графой о поручителе он долго думал и наконец написал: «Антон Витальевич Лысенко», а в скобках – «епископ Максимилиан». И телефон указал, благо был в мобильной записной книжке с тех пор, когда ему поручили в прошлом месяце отвезти епископу конверт и ящик крымского шампанского. Консультант присвистнул и прокомментировал: «С таким поручителем я могу вам и триста тысяч выдать». Михаилу вдруг стало весело. Он представил, как получит триста тысяч и уедет жить в Грецию, а епископа будут осаждать коллекторы.

Но после того, как его отец потерял свои сбережения на «МММ», Михаил старался относиться к денежным вопросам разумно, взвешивая все «за» и «против», продумывая варианты будущих событий. Было решено, что тридцать тысяч брать не страшно – рано или поздно, но он их вернёт, не так уж это и много.

К концу лета печь ещё была не доделана. Печник взял деньги вперёд и запил. Пол восстановили, обои поклеили, забор новый поставили, и деньги кончились. Уже давно бежали проценты. От настойчивых звонков кредиторов он избавился – просто выключил сотовый и сунул в шкаф, а городского телефона у него в новой квартире не было. Когда стучали в дверь, он так талантливо притворялся, что его нет дома, что сам начинал в это верить. В какой-то момент неизвестный миру коллектор выпил стопку для смелости и позвонил епископу. Пригрозил ему, чувствуя вдохновение, что если дьякон Михаил не выплатит шестьдесят тысяч, то будет написано заявление в прокуратуру и там займутся проверкой бухгалтерской отчётности всей епархии. Епископ ответил, что разберётся.

Когда на следующий день Михаил пришёл на службу, настоятель отозвал его в сторону и, с трудом скрывая удивление, произнёс:

– Ну что, отец Михаил, поздравляю тебя, голубчик…

– С чем? – спросил дьякон, и сердце его заколотилось изо всех сил.

– С премией! За усердные труды в чине дьякона в --">