Галия Сергеевна Мавлютова - Ночи северного мая

сложно. На службе все хотят быть первыми. А как достичь первенства, никто не знает. Тут все равны. Должность в органах не располагает к доверительным отношениям, но прочитать человека можно. Лицо и глаза всегда на поверхности. Все недостатки человека вылезают наружу, как их ни прячь. Появляются болезни, открываются старые раны. Как ни ходи павлином, люди всё равно разгадают потаённое, тщательно скрываемое от чужих глаз.

Басов убрал руку от уха, сердито потёр пальцами невидимую пыль. Москвин прикрылся рассеянностью, сделав вид, что не понял вопроса.

– А ты не исполняй. Ты служи! Если не будешь служить, ни хрена у тебя не получится! – отчеканил товарищ Басов монотонным и в то же время жёстким тоном, словно приговор огласил, как старший не только по званию, но и по должности. В глубине души он презирал Сергея. Слишком скрытный этот Москвин. Слова лишнего не скажет, опасаясь за каждый чих. К тому же брезгливый до болезненности. Всё носом дёргает. Чужие запахи ему не нравятся. А иногда застынет, как атлант под Эрмитажем. Только в каждом скрытном можно найти тайные помыслы. Их легко разгадать. Такие белоручки долго на службе не задерживаются.

Они смотрели в упор и тайно ненавидели друг друга. И оба думали, что могут залезть внутрь другого, как к себе в карман.

– Я написал рапорт по факту выхода в адрес к Николаю Гречину. Вот, товарищ Басов, прочитайте!

Оба углубились в бумаги. Басов внимательно вчитывался в текст рапорта. Москвин наблюдал за ним, надеясь прочитать по лицу сослуживца хоть какую-нибудь мысль. Лучше заранее подготовиться к худшему. От товарища Басова можно ожидать чего угодно. Служит рьяно, аж из галифе выскакивает, лишь бы угодить начальству.

– Хорошо написал. Прямо как Горький! Складно, без ошибок, не оторваться. Как будто ты не рапорт писал, а бульварный роман для буржуев.

– Я перепишу, товарищ Басов! – вскочил Москвин, ощущая, как внутри полыхнул костёр. Всего жаром обдало, словно в печку его засунули. Во рту стало горячо, а рукам жарко. Все знали, что Басов не страдает интеллектом. На собраниях выступает, как будто читает учебник по научному коммунизму. Складно и гладко говорит, но писать не любит. Писанина даётся ему с трудом. Басов каждое слово по пять минут обдумывает, прежде чем положить его на бумагу.

– Не надо! – резким жестом остановил его товарищ Басов. – Это документ! Он характеризует тебя, товарищ Москвин, в том виде, в каком ты присутствуешь здесь и сейчас. А если перепишешь, то это будет уже другой Москвин. Не этот. Иной. Не кипятись! Остынь.

Они помолчали, обдумывая сложившееся положение. Сергей почувствовал, как горит сиденье стула. Да не просто горит – огнём полыхает, словно внизу костёр разожгли. Это от внутреннего жара. На все изменения мира тело отвечает повышенной температурой. Так и сгореть недолго.

– Скоро соберётся партхозактив города, – вполголоса обмолвился Басов. Сергей нагнул голову. Жар медленно спадал. Температура выровнялась. Внутри наступил штиль. И ветер за окном утих. Наверное, улетел на родную планету. У всех полное спокойствие духа. Сергей растянул губы в едва приметную улыбку. Басов не так хитёр, каким хочет казаться. Это хорошо. Если знать слабые стороны оппонента, его легко можно загнать в угол. Зачем Басова загонять в угол, Сергей ещё не понимал, но ему очень хотелось взять верх над упрямым сослуживцем, который и во сне и наяву мнит себя великим полководцем.

– Перед активом нам надо почистить город. Негласное указание руководства главка. Чистки будут и у нас, и в партии, и у старшего брата. Пришло время очищаться от всякой нечисти. Понимаешь, товарищ Москвин?

– Понимаю, товарищ Басов! – воскликнул Сергей и поморщился. Слишком выспренним показался ему собственный возглас, но Басов доверительно улыбнулся. Ему как раз понравился непосредственный выпад Сергея.

– Конечно, чистки будут не такие, как при товарище Сталине. Не громогласные. Не кровавые. С площадей орать не будем. Будем очищаться тихо и без лишних движений. Сами очистимся и город подметём. Наша страна заслужила великую честь жить в сплочённом и организованном государстве, без всякого рода сволочей, которых развелось великое множество. Ты же сам видишь, товарищ Москвин, что творится вокруг? Ну, согласись, что сволочей у нас много?

– Очень много! – приглушённым голосом поддакнул Сергей. – Очень. Сам вижу.

– Вот тебе и пистолет в руки! Очистишься сам и тогда заработаешь право чистить --">