Сергей Кондулуков - 90 тысяч лет до нашей эры

Нам-Ур подошёл к Блуму и гордо сказал: "Нам-Ур видит хижину, большую хижину!"

-В степи нет больше другой хижины, - удивлённо проговорил Блум, - Блум не видит хижину.

-Нам-Ур видит большую хижину у себя в голове, - гордо сказал Нам-Ур и постучал себя пальцем по лбу.

Громко крикнул тогда Нам-Ур, и по его приказу уже начинавшую замерзать землю начали долбить каменными топорами.

Другие мужчины племени, кряхтя и надрываясь, стали устанавливать в выдолбленные небольшие ямки, тяжёлые нижние челюсти мамонта. В них они затем вставляли длинные мамонтовые берцовые кости и его тяжёлые длинные бивни.

Женщины племени, тем временем, самыми большими костяными иглами и самыми прочными сухожилиями сшивали между собой шкуры мамонта и шкуры оленя.

Работа эта была тяжёлой и трудной.

Мёрзлая земля с трудом поддавалась даже каменному топору. Их каменные лезвия быстро тупились. И тогда Тлум своими быстрыми и сильными ударами вновь оббивал камень.

Костяные иглы сделанные из рогов оленя, тоже часто ломались, и тогда приходилось изготавливать новые.

Да и сами бивни мамонта, и его длинные кости были так тяжелы, что несколько мужчин племени с трудом их приподнимали. А ведь их нужно было не просто приподнять, а и ещё и вставить в череп мамонта, а затем и привязать к нему прочным оленьим сухожилием, чтобы злой зимний ветер не свалил постройку на головы людей. К тому же, наступавшая зима свирепствовала вовсю. Очень часто порывы холодного ветра не давали людям работать, а летевшие с неба белые холодные мухи заслоняли неяркое холодное солнце.

Но проходил снег, проходил ветер, и люди опять принимались за работу.

Теперь они не боялись зимних холодов. Огонь жизни вновь зажёгся в их груди.

Одетые в тёплые меховые накидки из шкур оленя и шкур мамонта, они лишь только смеялись над холодными белыми мухами. На ноги многие из них наматывали широкие полоски кожи мамонта, или кожи оленя.

Через несколько дней напряжённой работы каркас новой хижины был готов.

Его покрыли шкурами мамонта и шкурами оленя сшитыми между собой.

Острыми каменными свёрлами мужчины проделали в них небольшие отверстия и, продев в них прочные сухожилия и кишки оленя, крепко накрепко привязали крышу хижины к бивням мамонта.

В центре новой хижины накидали круг из небольших камней, для будущего очага, которые мужчины племени тщательно собирали по всей степи.

А перед входом в хижину, который прикрывали тяжёлые мамонтовые шкуры, поставили амулет племени.

Челюсть старого медведя, которую всё таки сберёг толстый Пру, несмотря на все испытания, выпавшие на его долю, с воткнутой в неё берцовой костью молодого медведя.

Новая хижина была готова. Она была настолько большой, что Нам-Ур обалдел от изумления.

Ийё Ийё только и повторял он и приседая от радости громко хлопал себя по ляжкам.

Но природа приготовила для племени ещё один сюрприз.

Губительный кислород воздуха не проник к мамонтам, затонувшим в болоте.

Их огромные туши под толстой грязно-зелёной коркой льда, обнаружил Блум, преследовавший большерогого оленя. Ийё удивленно воскликнул он и с этого момента мужчины племени, захватив большие каменные топоры отправлялись к болоту.

Крепок зимний лёд, переплетённый корнями растений, но камень крепче.

Со звоном вгрызается каменный топор в грязно-зелёную толщу льда.

Ух-Ух только и выдыхает из себя сильно и радостно Нам-Ур и отлетают после каждого удара каменного лезвия сверкающие на солнце осколки льда.

Вырубив из ледяной глыбы кусок мамонтовой туши, мужчины с весёлыми гортанными криками тащили их в новую хижину.

Студена зимняя ночь. Зло швыряется хлопьями снега - старуха вьюга. Но тепло людям в новой просторной хижине. Жарко горят мамонтовые кости и падают с лёгким шипением капли ароматного мамонтова жира прямо в горячий костер.

Нам-Ур сидел у ярко пылающего костра. Старый Бру, приложив оба указательных пальца к своей большой голове, очевидно изображая оленя что-то рассказывал.

Голодный тощий волк, блестя зелёными огоньками глаз, подбежал к хижине.

Но, громкий взрыв весёлого смеха, донесшийся оттуда, остановил его.

Смеялся старый Бру, растянув в улыбке свой большой лягушачий рот, улыбался Нам-Ур, смеялся Блум, звонко и весело смеялась Кло.

Тощий волк постоял ещё немного около хижины, посмотрел на неё своими умными глазами и побежал дальше в снежную темноту ночи.

Хорошо жило племя Нам-Ура в эту зиму.

И прошло --">