Альфред Адлер - Жизнь и ее модели

что ее обморок был не совсем эпилептическим. Следует воздержаться от вынесения вердикта и продолжить наш анализ.

«Следующий приступ произошел семь месяцев спустя, когда она была дома. Она упала и сильно обожгла руку о плойку. В этот момент в доме находилась ее тетя, а мать, впервые с момента рождения ребенка, ушла в гости на всю ночь».

Если это реальный случай эпилепсии, то болезнь, безусловно, развивалась очень необычно. Когда эпилепсию диагностируют уже в восемнадцатилетнем возрасте, в анамнезе имеются малые припадки, предшествующие большим. А наш случай произошел слишком неожиданно. Первый приступ был в восемнадцать лет, и болезнь сразу обострилась до такой степени, что пациентке пришлось спать с матерью. Следующий приступ через семь месяцев любопытным образом совпадает с тем фактом, что мать впервые после рождения ребенка уехала из дома на ночь. Следует неизбежный вывод: наша пациентка хочет контролировать мать, даже если это выражается в приятной, незлобной форме. Припадок – один из способов сказать: «Почему ты оставила меня одну?» Видите, нужно учиться понимать язык тела.

Между вторым и третьим приступом прошло тринадцать месяцев. В это время пациентка принимала люминал и придерживалась диеты. Диета и люминал обычно провоцируют слабость, но лечение помогает поддержать больного и порой дает неплохой эффект.

«После последнего припадка пациентка каждый месяц во время менструального цикла теряет сознание. Одновременно наблюдаются сильнейшие припадки. В настоящее время они случаются почти каждую неделю и начинаются с того, что пациентка, чувствуя приближение припадка, звонит матери».

Это важная зацепка к пониманию природы болезни. Начало менструации стало для девочки трудным периодом. В начале менструации она потеряла сознание, что, вероятно, было связано с ее нежеланием признавать, что она на самом деле девочка, а не мальчик (как ей бы того хотелось). Всякий раз перед началом цикла пациентка становится более напряженной, и именно это напряжение является определяющим фактором, провоцирующим приступы. Звонки матери, когда она чувствует приближение припадка, также указывают на ее цель. В истории болезни упоминается: «Однажды она почувствовала, что будет припадок, и вышла на улицу, где рядом были соседи». Это показывает, что пациентка хотела, чтобы кто-то заменил ей мать в отсутствие последней.

«Во время припадков ее умственные способности снижаются, а сами приступы часто возникают после ссоры».

Я не знаю точно, как помочь этой пациентке, но наше лечение будет направлено на полное изменение стиля жизни и на поиск внутреннего согласия с ее женской ролью. А сейчас, поскольку ей не нравится быть женщиной, было бы разумно проанализировать ее отношения с возлюбленным. Хотя я не читал всей истории болезни, я уверен, что в ее личной жизни мы найдем проявление комплекса неполноценности. Придется расспросить возлюбленного о некоторых подробностях; впрочем, возможно, на помощь придут записи в истории болезни.

«Пациентка встречается с одним и тем же мальчиком восемь лет. Три года помолвлена. Она замечает, что после помолвки приступы участились».

Думаю, мы все согласимся, что встречаться восемь лет с одним мальчиком – слишком долго. А поскольку припадки стали чаще, я уверен, что произойдет одно из двух. Либо жених не выдержит болезни и решит не заключать брак, либо она будет настаивать на схеме: «Подожди, пока я вылечусь». И приступы помогут ей придерживаться этой схемы. Ведь избегать исполнения женской роли и откладывать замужество – цель ее жизни. Она боится, что ее будут контролировать мужчины, поэтому приняла схему «Подожди, пока я вылечусь» как последнюю линию обороны. Она хочет сбежать.

«В настоящее время есть еще один парень. Она его любит, однако считает, что должна быть верна тому, кто так долго ждал. Первый парень не осведомлен о своем сопернике и говорит, что готов подождать, пока Флора не поправится. Она говорит: «Я бы вышла замуж, если бы не эти приступы».

В нашей ситуации два парня значат меньше одного, и мы понимаем, как влюбленность в двух мужчин откладывает вопрос о браке с одним из них. Цель жизни пациентки состоит в том, чтобы избежать решения проблемы любви, ее она и реализует, не только разделяя свои любовные интересы, но и преувеличивая свои обмороки, дабы показать, что сама не виновата. Но не следует усматривать в этих действиях сознательный умысел или подлость. Девушка --">