Борис Владимирович Сапожников - Война Львов[СИ]

Следом короткий свист, удар и чёрный человек начал оседать на пол. Чьи-то руки подхватили его и прислонили к стене, над перепуганным Томасом склонился незнакомец с грустными и добрыми глазами.

— Забудь о том, что сейчас произошло, — произнёс он, — это был просто сон, дурной сон.

Лорд-мэр Таймского замка Клиффорд Сихор был человеком трусливым и склонным к пьянству. Вот и сейчас, когда убийца, нанятый на деньги сэра Хемфри Хетфилда, отправился делать своё "чёрное" дело, он медленно и методично напивался дешёвым вином, купленным на сэкономленное от выделенного Слизняком. Ему было искренне жаль мальчиков-принцев, однако и ослушаться сына славного командира гвардии он не посмел, особенно после его слова "сгною". Лорд-мэр искренне считал, что никого страшнее сэра Хемфри человека быть не может, но он ошибался.

Человек в мятом придворном платье ворвался в комнату, отведённую лорд-мэру, словно ветер. Дверь хлопнула о стену, а к горлу Клиффорда Сихора прижался кончик клинка шпаги. По кадыку потекла кровь.

— У вас, лорд-мэр, — со злой улыбкой произнёс незваный гость, — думаю, сейчас уйма вопросов ко мне. Отвечу лишь на один. Твой убийца мёртв, его тело за дверью. И ты последуешь за ним, если попытаешься поднять тревогу. Принцы — живы, как ты понимаешь, так что за этот грех тебе не придётся отвечать перед Господом. Хемфри ты скажешь, что всё прошло как надо, а те деньги, что собирался положить себе в карман, станешь тратить на принцев. Они не должны ни в чём нуждаться и жить так, как жили раньше.

Визитёр убрал в ножны шпагу и повернулся к выходу, затем обернулся и бросил:

— Если сих голов упадёт хоть волос, ты пожалеешь, что не отправился в Долину мук прямо сейчас.

Подмигнул и вышел. А в комнату ввалился труп убийцы. Лорд-мэр нашарил под одеждой Знак Господень и пробормотал короткую молитву во спасение своей грешной души.

Я покинул Престон на следующее же утро, отправившись домой. Там меня ждали дела — почуяв волю, разбойники вновь распоясались, однако мгновенно притихли, стоило мне пересечь границу Фарроушира. Брату по прибытии на все расспросы о том, что я делал в столице, я ответил только:

— Алек бы управился и без меня. Но одно дело я всё же сделал и горжусь этим.

Эпилог.

Никто всерьёз не воспринимал Роджера графа Руджмонта пока он не высадился с армией, нанятой по уже сложившейся традиции на деньги Адранды, только теперь уже не скончавшегося к этому времени Эжена X, а его сына — Антуана VIII, в полной мере унаследовавшего от отца все его политические таланты и ненависть к моей родине. Бежавшего после разгрома Елизаветы Руджмонта он, принял и, что называется, обласкал, а сейчас даже выделил денег в итак не очень обильной адрандской казне.

Войска встретились у города Боротта, я возглавлял фарроуширцев, выделенных братом из дружины. Как бы то ни было сейчас речь шла не о престоле, а подлинном вторжении, заставлявшим вспомнить покойную королеву Елизавету, дважды предпринимавшую подобные действия. Как и все страндарцы, мы стояли в центре войска, рядом его величеством и гвардией. Как всегда, Алек решил сам пойти в бой, как бы не отговаривали его сановники, и официально — иного слова не найдёшь — пригласил меня встать рядом с ним. Я столь же официально согласился. На левом фланге стояли фиарийцы, возглавляемые де Мальвуазеном, на правом — тяжёлая конница северян, эрландеров и берландеров, отличавшихся почти дикой жестокостью и преданностью лично Алеку.

Затрубили горны, ударили барабаны и мы двинулись друг другу навстречу. Однако в звуках вражьих труб мне почудилось нечто странное, но я не придал этому никакого значения. Лошади набирали смертоносный разгон, копья опущены, все готовы к бою. Мы врезались во вражий строй, ломая копья об адрандцев, выхватывая мечи. В общем, всё как обычно, за исключением одного — весь левый фланг полностью перешёл насторону Руджмонта, а половина правого заняла какую-то странную выжидательную позицию, из-за чего оставшиеся верными Алеку северяне кинулись на своих братьев, осыпая их проклятьями, и правом фланге нашего войска завязалась собственная битва — между своими. В довершение всего, граф Керсби, командовавший резервом, который должен бы ударить, не двинул свои войска.

— Предательство! — зло прохрипел Алек, опуская меч. — Все предали меня! Ну да, Баал с ними, пускай я умру, но этого ублюдка, Руджмонта, я утащу за собой в Долину мук! За --">