Грим - Каюр 2082

семнадцатым номером у нас ты проходишь. А тридцать два - такое по счету дело у нас к тебе.

- Трагедия в трёх трупах, - обозначил мое 'дело' Накир. - Действие первое, оно же последнее.

- И вкратце оно таково. - Мункар раскрыл папку.

- Можно я изложу? - перебил начальство Накир и, не дожидаясь его одобрения, изложил. - Двенадцатого ноября сего две тысячи восемьдесят восьмого вы сопровождали двоих ребят на Хованское болото с целью обеспечить им путешествие в мир иной. Или на вашем сленге, позаимствованном от наркоманов - трип. К несчастью для вашего предприятия по трассе в город возвращался полицейский патруль, он и заметил спрятанную в кустах машину, а чуть позже, спешившись и по гати углубившись в камыши - и трипаков, готовившихся устроить между собой дуэль. У ребяток было в руках по оружию. Ребятки с перепугу открыли огонь. В результате чего тяжко ранен один патрульный сержант и весьма обижен его напарник. Парень стрелял в упор из положения лежа, когда сержант собирался его вязать. Оружие довольно убойное, у сержанта разворочен кишечник, так что тело пришлось пристрелить. Сержанту, можно сказать, до смерти повезло - в ваших понятиях о везении: конкретный трип при исполнении служебных обязанностей, легальный летальный исход за государственный счет. За государство же умереть можно и нужно. Выйдя из лазарета, он дал подробные показания. Его невредимый напарник оказался более скуп на слова, но показания обоих совпадают детально. Этот напарник, преисполнившись негодования, одного стрелка пристрелил, а другого сохранил в целости. Вас, к сожалению, тоже не удалось взять живым. А то привлекли бы по горячим следам, не дожидаясь светлого воскресения.

Мне пришлось возразить:

- Выходит, я и сам лицо пострадавшее. Если полицейские и воры перестреляли друг друга, то я-то при чем?

- Даже если на этот раз ты не успел никого убить, этот гиньоль не сойдет тебе с рук. Потерпевший Павлов, на твою беду, генфень. В данном случае достаточно доказать намерение, - припугнул Мункар. - И докажу. Не такие орехи раскалывал, - усугубил угрозу щелкунчик.

Разумеется, тому, что тело Павлова - естественного происхождения и опекаемо Генофондом, я не поверил. Может, он и не отпетый лазарь, но ходки у него были. Инициации на лице написаны. Наличие смертного опыта глаза выдают.

- Вся мера и мерзость ответственности ляжет на вас, - добавил Накир.

Эти двое, следователь и подследок, прекрасно дополняли друг друга.

Я не сомневался, что нашим скорым и строгим органам состряпать дело о намерении на убийство ничего не стоит. Но с другой стороны, если б хотели привлечь, то давно б привлекли. За мной много чего числится. О чем мне тут же напомнил Мункар.

- А полтора десятка собственных реинсталляций? А ущерб от умерщвлений других лиц? Мы даже не про всех знаем, - признался он. - Ты слишком дорого бюджету обходишься. Надеюсь, что правосудию наконец-то хватит решимости, а государству возможностей, чтоб обеспечить твоей личности несокрушимый носитель. Чтоб не брали тебя ни пуля, ни яд, ни природные катаклизмы. Чтоб сам себя не убил. Например, механизм из сверхпрочного материала - ковырять реголит на обратной стороне луны, пока не рассчитаешься с налогоплательщиками до копеечки. Счет к тебе, как к наиболее продвинутому каюру, особо велик.

- Самые приятные похвалы - незаслуженные, - попытался отпереться я, внутренне сознавая, что заслуживаю с точки зрения закона отнюдь не похвал. - Что касается несокрушимых носителей, то я бы поопасался. А вдруг подобный механизм, да еще во главе со мной, сбесится? Как на него управу найти? Уничтожить вместе с луной?

- Прервемся, - сказал Мункар. - У меня режим. А ты и так на восемь минут опоздал.

- По вашим часам только стрелки забивать, - возразил я.

- Да что время, если смерти нет? - сказал Накир. - С нами позавтракаете?

- Уже вкусил, - сказал я, спиной почувствовав, что приоткрылась дверь.

- Ну что там чашка с чаем? - спросил Мункар, глядя поверх меня.

- Нести? - Голос принадлежал женщине.

Накир бросился помогать, Мункар уставился в бумаги, время тянулось тягостно, озвученное тиканьем торопливых стенных часов.

То, что болотные трупы на меня не повесили - хороший симптом. А могли, учитывая мое беспамятство.

На столе появились чайничек, каких я давно не видел: белый, разрисованный 'под китай', настоящий фарфор. Вазочка для печенья была от другого сервиза. Женщина, что всё это подала, обернулась, взглянула на меня с любопытством и --">