Дэйв Макара - Дни волка (СИ)

оторвать свою руку от столешницы, не смотря на все мои усилия.

— Брось! — Попросил я. — Брось и нож и — её!

Снова, глядя в его глаза, я сумел остановить движение руки с зажатым в ней ножом.

— Брось… Кто, предал раз, обречен предавать постоянно… Не ты первый. Не ты последний…

Девушка, видя, что всё уже перешло из разряда — «шутка», в разряд — «серьёзно», подхватила сумочку и уронив вешалку, схватила свое пальто.

— Псих! Жалкий, псих! — Выкрикнула она, уже от двери. — Что б ты сдох!

— Отпусти, нож… — Как можно мягче, попросил я, когда за ней захлопнулась дверь, звякнув «музыкой ветра». — Она, просто пошла налево. Считай, что тебе повезло. Тебе не сказали, что ты надоел…

Кажется, мои слова дошли до сознания парня и нож, зазвенев, покатился по столешнице.

Весь его вид говорил, что он готов сорваться за ней, следом.

— Пусть идет. — Я снова встал на его пути, перекрывая плечом дорогу. — Не ходи за ней. Пусть, бежит.

Парень, внезапно отшатнулся от меня и плюхнулся на стул.

— Что здесь происходит? — Появился «вышибала» — не высокий, квадратный парнишка, по имени Олег. — Посуду, бьёте?

— Семейная ссора… — С усмешкой объяснил я Олегу, происходящее. — Продолжения, не будет?

Голубоглазый, поняв, что мой вопрос относится к нему, покачал головой, тяжело вздохнув.

— Вот и славно! — Вздохнул Олег, подозрительно косясь на меня. — Точно, продолжения, не будет?

— Ушло, «продолжение»… — Скривился я.

— За посуду — заплатите! — Олег, демонстративно, хрустнул пальцами. — Я проверю!

— Спасибо… — Тяжело вздохнул блондин, когда занавеска за вышибалой закрылась.

— Ты на машине? — Поинтересовался я.

— Да… — Молодой человек, машинально, достал из кармана брелок с ключами и бросил его на стол.

— За руль не садись… — Предупредил я. — И, вообще… Лучше, позвони, какой-нибудь приятельнице… Пусть, приедет и заберет тебя…

— Какой… — Горько усмехнулся парень. — Какой, приятельнице… Не осталось, их…

— А ты позвони… — Подмигнул я. — Только, друзьям не звони. Напьётесь. Потянет на подвиги. Или, еще хуже, ринешься выяснять отношения. Так и срок себе намотаешь…

Парень, при словах «срок намотаешь», дернулся, словно получил пощечину.

— Вижу — дошло… — Облегченно вздохнул я. — Ну, бывай здоров!

Вернувшись за свой столик, обнаружил, что не только голубоглазый только что потерял «продолжение».

Моя, так же, предпочла уйти по-английски.

«Да уж…» — Покачал я головой, допивая остывающий кофе. — «Все планы смешат — Высшие силы…»

— Можно убрать посуду? — Оксана, официантка, внимательно посмотрела на меня.

— Да, Ксаночка, пожалуйста! — Улыбнулся я, вертя в руках пачку сигарет.

Новый закон, о запрете курения в общественных местах, это тщательное вылизывание европейской задницы — уже закрыл немало хороших и милых кафе.

Самое обидное, за тот акциз, что мы, курильщики, платим за каждую пачку, государству — для нас ничего не сделали.

— Что-нибудь еще? — Замерла Оксана, с грудой посуды, на подносике.

— Еще, большую чашку латтэ! И, счет. — Попросил я.

— Испортили Вам вечер… — Посочувствовала Оксана. — Я сейчас, пепельницу принесу!

— Не надо, Солнышко! — Отмахнулся я, пряча пачку в карман. — Я курить бросаю…

Улыбнувшись мне в ответ, Оксана исчезла за занавеской.

Хлопнула, входная дверь и легкие, девичьи шаги, озорно стуча каблучками прозвучали за занавеской.

Зашуршала верхняя одежда, водружаемая на вешалку.

«Да… Хорошо, когда — хорошо…» — Усмехнулся я, снимая ложечкой пену с латтэ. — «Хорошо!»

Допив кофе, тихонько, словно боясь побеспокоить тяжелобольного, подхватил куртку и вышел из кафе, махнув на прощанье баристе Семену и Оксане, сидящими за барной стойкой.

Зима, в этом году, какая-то… Гадкая.

Нет, в нашем городе она всегда — на всю голову раненная, но этот год, она еще и гадкая!

Сколько ни чистят улицы, один пёс, вечером — каток.

Хорошо мне, безлошадному!

А те, кто со своими четырёхколёсными друзьями — уже намаялись!

Оскальзываясь на каждом шаге и семеня не хуже японской гейши, прошел по заваленной снегом дорожке, свернул направо и выйдя на очищенный от снега и льда тротуар, достал пачку сигарет.

Повертел в руках и сунул обратно, в карман.

В кои-то веки, курить совершенно не хочется.

Фонари над головой, отбрасываемые, ветками деревьев, --">