Лукерья Евгеньевна Дарко - День гнева (СИ)

вернула радужке глаза нормальную ширину. Пока Гэрна, напарница Ирэ, волокла девчонку по направлению к деревне, она плакала и умоляла ее отпустить. Умоляла отпустить во имя Господа! Это было странно слышать из уст ведьмы. Инквизиторов учили, что ведьмы - злобные твари, лживые, не уважающие веру и до последнего нужно держать с ними ухо востро, а Ирэ видела просто испуганную крестьянку, которая просто очень хотела жить. Селяне слушали приговор молча, девочка плакала, привязанная к шесту среди политых маслом бревен. Со всех сторон на инквизиторов лилось молчаливое неодобрение толпы, хотя никто в открытую не выступил бы: страх перед Церковью сильнее, да и ведьм не сильно и любили. Из толпы выскочила старуха - из под черного платка выбились седые пряди, ногти давно уже приобрели несмывающийся зеленоватый оттенок, фигура сухая, ссутуленная. Но глаза... Ее глаза полыхали бессильной злостью и болью. По щекам катились слезы, когда она смотрела, как факел поджигает пропитанные маслом поленья. Девочка тоже плакала, теперь беззвучно. Старуха пала на колени и, не отводя глаз от лица девчонки, начала молиться. Голос ее был надтреснутый, периодически срывающийся, но он разносился над всей деревенской площадью. Она молила о прощении души маленькой ведьмы. Ирэ краем глаза заметила, как дернулось лицо напарницы и как хотелось ей ударить старуху посохом, но она не сделала этого - толпа тогда точно взорвалась бы. Внезапно к молитве старухи присоединился молодой и звонкий от слез голос. Ирэ вздрогнула - молилась ведьма. Подняв заплаканное лицо к небесам, девчонка молилась, а огонь уже плясал на ее платье. Ирэ заворожено смотрела на нее. Как любой посвященный, она могла почувствовать, когда молитва идет от сердца и когда на нее приходит ответ... Инквизитор 9повернулась к напарнице, чтоб сообщить ей об этом, и замерла: Гэрна видела это все и на лице ее застыло брезгливое выражение.

Молитва не прозвучала до конца. Боль от ожогов затуманила сознание девочки, и она начала кричать. Старуха же подскочила на ноги, в тот же момент побелела и упала замертво. Не выдержало ее сердце.

И вот сейчас Ирэ стояла у дотлевающих огней и чувствовала огромное сомнение внутри. И боль:

- Она была даже младше меня... Совсем еще девочка.

- Да какая разница? Ведьма, она ведьма и есть! - оборвала ее Гэрна.

- И знахарку жаль, упокой Господь ее душу. - Ирэ сейчас испытывала огромное отвращение к напарнице. Что-то давно ее смущало в этой женщине, но вот что?

- Так будет со всеми приспешниками нечистых. Она покрывала ведьму. Поехали уже.

Гэрна сплюнула почти скуренную самокрутку прямо в пепелище, развернулась и пошла седлать коня. Ирэ, толком не разбирая дороги, двинулась за ней.

Спустя пятнадцать минут они уже скакали по обратной дороге. Необходимо было оформить бумаги в храме после данной "процедуры", а ближайшим городом был тот, от которого они двигались мимо деревни. Ирэ ехала молча, особо не вслушиваясь в вечный треп напарницы, ей все равно не нужен собеседник. Какая-то мысль продолжала назойливо терзать ее голову, оставаясь при этом неоформленной. В нос внезапно ударил сладковатый запах у довольно заросшей рощицы, и Ирэ вспомнила: сладкий запах - признак глодунов. Вообще глодун способен целиком заглотнуть только детей младше десяти, но вот такой отчетливый оттенок жженого сахара дает довольно крупная тварь, которая не напрягаясь закусит двумя путниками, да и коней помусолить может. Когда они проезжали здесь до этого, Ирэ остановила коня и собиралась разобраться с этой оказией. Далее по карте располагалась деревня, а глодун мог подчистить ее за небольшие сроки. Однако Гэрна только махнула рукой на слова Ирэ, мол не уж-то ты думаешь, что с такой тварью возле деревни не разобрались до нас? Запах и неделю держаться может. Ирэ тогда, помнится, кинула общий зов, однако на него действительно никто не вышел. И только сейчас она вспомнила, что помимо своей, ощутила еще и магию напарницы, направленную неизвестно на что. Ее же она ощущает и сейчас, но почему-то не тонкую, словно иголка, едва ощутимую, а словно рассеянную. Гэрна заметно нервничала, ее конь вырвался вперед на полкорпуса, на две трети, на весь корпус. И именно в этот момент с ветки придорожного дуба на нее упала темная масса. Раздался мерзкий хруст и с земли поднялся только глодун. Его же жертвы остались лежать

--">