Алексей Яковлевич Корепанов - Дочь человечья, или Это я, Ольга (СИ)

Научилась играть я сама. Мне показали аккорды один раз, вернее, даже не показали, а я их зарисовала. Всё. Дальше сама. Причем буквально в течение нескольких дней я уже играла на трех аккордах. Мне это казалось безумно красивым. То, что называется "цыганочка", или "три блатных аккорда". Когда я в первый раз их сыграла сама, я просто не могла насытиться наслаждением, которое получала от звучания, от сочетания этих звуков. Дальше я "сняла" всего Окуджаву и всю Бичевскую, а также песни цыган.

Да, папа помог с гитарой, но был и момент, когда он в сердцах грозился ее разбить - слишком уж много я на ней играла и мало готовилась к экзаменам. Но оказалось, что мой главный экзамен был связан с музыкой...

Во всяких школьных тусовках, походах, вечеринках всегда очень нужен человек с гитарой. Вот я там пыталась что-то петь. Но так как песни, которые я пела, всегда были очень протяжными, печальными и высокоинтеллектуальными, то это все равно не вписывалось в тусовку, потому что там надо, чтобы все было весело, просто и всем доступно. Тогда же, в школе, я начала писать музыку и петь. Выступала в самодеятельности, хотя была очень закомплексованной и пуганой. Для меня был очень большой шаг - в первый раз что-то спеть. И значительным событием для меня стало выступление на школьном конкурсе политической песни, когда я победила. Пела песню "Анафема": " Лежите вы в Чили, как в братской могиле, Неруду убили, Неруду убили..." Что-то такое. Но, кстати, такая сложная песня. Очень было интересно. А потом выступила на городском конкурсе - и там тоже победила. И даже поверить в это не могла. Правда, из школьного ансамбля, где я пела пафосные советские песни, меня быстро выгнали, и это была страшная детская трагедия.

Многие дети тогда учились в музыкальных школах, но мне туда попасть не удалось, потому что в меня не поверили. Родители не видели во мне музыканта. И когда я попросила отдать меня в музыкальную школу, они не поняли. Позже мы пытались исправить эту ошибку, я снова хотела поступить в музыкальную школу, в третьем классе, а они сказали, что берут только первоклассников. А после школы меня все убеждали, что это - мои бредни (насчет музыки).

И оказалась я после окончания средней школы как бы в чистом поле. Родители настояли, чтобы я поступала в Уральский университет в Свердловске, на, по их мнению, правильный факультет. Физический. Мама всегда хотела, чтобы у меня была тихая, надежная профессия, семья, дети, телевизор по вечерам... Чтобы моя жизнь была как можно более стандартной. Родители не верили, что я могу стать певицей. Поднажали все - родственники, учителя в школе, которые хотели мной гордиться. И так как я была молодая - поддалась. И поступила.

Когда мама привезла меня в Свердловск поступать в университет, я в какой-то момент, оторвавшись от нее, начала звонить из телефона-автомата в музучилище и спрашивать, как мне туда подать документы, на что мне ответили: "Девушка, дорогая, а экзамены-то прошли!", и я расплакалась прямо около телефона.

В университете я честно проучилась два года. Сдавала сессии, получала хорошие оценки. Пыталась петь в университетской самодеятельности. На второй год учебы мой подоконник в общежитии был завален грамотами, но это все было фуфло. И стало ясно: либо я с ума сойду, либо надо что-то делать...

Что интересно, в университете, после неудачной прививки от гриппа, у меня образовалась киста на горле. Потребовалась операция. С тех пор у меня шрам, словно в знак того, что в жизни всегда нужно ходить своими путями. Наверное, будь я танцовщицей, шрам у меня появился бы на ноге.

Считаю, что эти два университетских года сильно отбросили меня назад. Во второй половине 80-х началась перестройка, свердловские рок-музыканты попали в струю и проснулись знаменитыми - "ЧайФ", "Наутилус", Настя Полева. Я в это время была там же, но занималась совсем не тем, чем надо. Потом два этих года я наверстывала много лет.

Итак, терпела я, терпела, училась, училась, а потом - раз - и пошла