Роман Викторович Дремичев - Ночь волка

Роман Дремичев НОЧЬ ВОЛКА

Я, словно на крыльях дикого ветра, мчался, что было сил, через старый дремучий лес, освещенный последними лучами заходящего солнца, к одинокой пещере Моата — великого, но сейчас уже почти забытого бога океанских глубин племени ах`шха, древнего народа, последний представитель которого умер много тысяч лет назад. Даже наследников этого некогда обширного племени уже не встретить, даже память об их деяниях стерли беспощадные века. Только название пещеры и сохранилось, да мрачные и мутные предания о древнем зле, якобы когда-то вершившемся здесь…

Я летел к ней, как сумасшедший, не замечая ничего вокруг себя, не обращая на всякие, совсем не нужные сейчас мелочи своего внимания. Мое сердце — огромный разгоряченный ком, сердце зверя — бешено билось в груди. Так громко, что его звуки, наверное, оглушительным громом разносились далеко по всему лесу. Так мне казалось!

В ладони я крепко сжимал маленький клочок желтоватой бумажки — послание, которое случайно обнаружил за час до заката на своем окне. В нем знакомым строгим витиеватым почерком со множеством разнообразных завитушек и закорючек было старательно выведено несколько строк. «Милый, приходи сегодня в час заката к пещере Моата. Один. Я тебя буду очень ждать!»

Едва прочитав эти строчки, я чуть не задохнулся от счастья, гигантской волной окатившего все мое тело. Я прыгал, бегал по дому, смеялся и ликовал, околдованный бурей нахлынувших на меня неземных чувств. Быстро собравшись, даже не успев никого предупредить о том, что ухожу, я сорвался в лес, устремившись на долгожданную встречу. Ибо подпись, что скромно стояла внизу листа, могла поставить лишь она одна — прекрасная дама моего сердца — несравненная, божественная Мэгги. Это был ее своеобразный тайный знак, который мы придумали вместе несколько лун назад, когда только познакомились. О нем знаю лишь я один во всем мире, и никто больше. И никому кроме меня она не могла отправить эту записку…

Упругие колючие ветви безжалостно лупили меня по лицу, словно раскаленные бичи разгневанных черных ангелов; старые, скрюченные, похожие на древних старцев деревья, поросшие рыжим ядовитым мхом и серыми гнилостными грибами, подставляли мне под ноги свои длинные изогнутые корни — несколько раз, запнувшись о них, я со всего маху падал лицом вниз, на ковер из сухих ломких листьев и тонких острых еловых иголок, но затем, сразу же вскочив на ноги, бежал дальше.

Солнце — большой оранжевый шар — медленно скатывалось за горизонт, мелькая среди стволов деревьев. Ночь постепенно начинала уже входить в свои временные владения. На быстро темнеющем небосводе появились первые яркие звездочки. Вот последний лучик света мигнул на прощанье и исчез. Тьма окутала землю своим нежным невесомым покрывалом.

И только тогда я добрался, наконец, до скалы посвященной древнему богу. Выскочив из леса, не разбирая дороги и не останавливаясь ни на миг, я сразу же полез на пригорок к чернеющему передо мной входу в пещеру. Луна, взбирающаяся медленно на купол неба, освещала мне путь. Вдруг я оступился и упал, скатившись немного вниз по склону, подняв в ночной воздух небольшое облачко сухой пыли. Левая рука окрасилась в алый цвет, рубашка, купленная не так давно на последней большой ярмарке в Йогузе, жалобно затрещала, зацепившись рукавом за торчащий из камня острый корень, загнутый словно коготь зверя, и порвалась.

Тихо выругавшись, процедив что-то совсем неразборчивое сквозь стиснутые зубы, я подул на поцарапанную руку и слизнув выступившие капли крови, вновь принялся восходить, но на этот раз более осторожно. Резкая боль немного отрезвила мой разум, занятый только мыслями о прекрасной Мэгги, и я превратился в волка, чуткое и умное существо с обостренными инстинктами.

Темный зев пещеры пугал меня. Шестым чувством я чувствовал, что внутри кто-то есть. Человек! Но как бы ни были остры мои чувства, развитые долгой жизнью в стае диких волков, я ни за что бы не различил с такого расстояния мужчина это или женщина. Даже мой нюх меня подвел бы здесь. И я тихо затаился у входа.

«Шедор Великий, — тут же обругал я себя, — ты же пришел на свидание, которого так долго ждал, а устраиваешь невесть что», и, больше не таясь, смело вошел под своды старой пещеры, последней памяти о древних ах`шха.

Внутри было очень темно. Пахло прелыми листьями и сырым камнем. В тишине, вязким облаком --">