Сергей Александрович Храбров - Исповедь игрушечного пилота (СИ)

Серега! А то понаберут на работу хомячков Тут Владу показалось, что пробка впереди сдвинулась с мертвой точки, и он поспешил закончить разговор:

 База, есть еще сообщения для командира две девятки?

 Есть.

 Слушаю.

Серега посопел в трубку, потом вздохнул:

 Ты, пожалуйста, не печалься о нас с мамой.

Влада будто кувалдой по голове шарахнуло. Глухая пробка, раскалившаяся на солнце машина, собственная рука, прижимающая к уху трубку  все это разом перестало существовать. Осталась только ледяная бездна на том конце телефонной линии и

Двигатель стоящего справа камаза заглох на середине такта, и резко подскочивший уровень тишины помог Владу прийти в себя. Он обнаружил, что сидит за рулем, держит в руке телефон и вроде как его очередь говорить!

 Принято, база,  произнес он тоном, обычным для их игры.  Командир две девятки обещает не печалиться.

Серега помолчал несколько мгновений, будто ожидая от отца еще чего-то, а потом закончил сеанс связи:

 Счастливого полета, папка!

Отложив трубку, Влад какое-то время просто сидел и смотрел в никуда. А потом разозлился. Что за чертовщина?! Он давно привык к тому, что его сын является ребенком только с виду  по крайней мере, точности в суждениях ему не занимать. Но не печалься о нас с мамой

Где-то в глубине души Влад осознавал, что вовсе не слова сына так его припечатали. А то, что стояло за ними. Такое неведомое и неотвратимое, что и сравнить-то не с чем! Приоткрывшееся будущее  а там Нет. Чепуха. Померещилось. Просто подхватил Серега новое для себя слово Да и что вообще четырехлетний пацан может знать о печали?! Влад быстренько припомнил все их с Машей недавние разговоры в присутствие сына. Не упоминали они печаль! А если и произносили всякие такие слова, то ничего особенного в них не вкладывали Может, телевизора Серега насмотрелся?.. Тоже вряд ли. Телевизионное пространство с некоторых пор полностью принадлежит полоумным политтехнологам, а от просьбы не печалиться веет ну прямо аристократизмом каким-то! Да и с какой стати ему просто так печалиться?

Тем временем пробка на мосту и не думала рассасываться. То движение впереди, что Влад принял за знак грядущего вызволения, оказалось всего лишь попыткой одного из водителей развернуться. В ситуации, когда машины стояли в обоих направлениях, такой маневр был скорее жестом отчаяния. Да, если проторчать тут еще полчаса, то печалиться придется уже о нем самом!

Заглушив наконец двигатель своей «газели», Влад вдруг обнаружил, что его сильно знобит. Лоб и руки покрылись холодным потом! И это когда на улице плюс тридцать, а в кабине все сорок! А может Точно! И как он сразу не догадался?! У него же просто тепловой удар! Конечно, носиться с самого утра по жаре, без воды, на нервах  а потом еще удивляться, что «база» приказывает не печалиться!

От осознания того, что он всего лишь получил по голове от родного северного солнышка, сразу стало легче. Это же ерунда! Вот выберется он из пробки, поставит машину в тенечке, сам зайдет в прохладное кафе, выпьет апельсинового сока, прихватит с собой двухлитровую бутылку воды  и снова полный порядок! Влад даже рассмеялся: надо будет вечером, когда Серега уснет, рассказать Маше хохму про то, как ее муж перегрелся на солнце и ему явился ангел смерти в обличие сына! Ха-ха! Конец всем печалям!

Распахнулась помятая дверца камаза и его водитель грузно спустился на дорогу.

Владу вдруг нестерпимо захотелось избавиться от тесного панциря своей машины. Он вытащил ключ из замка зажигания и по привычке бросил взгляд в левое зеркало: не едет ли кто?

Открытое пространство встретило его неподвижным раскаленным воздухом, от которого руки враз покрылись гусиной кожей. Как будто он вылез не из перегретой кабины, а из морозильника.

Обзор в сторону проспекта Славы перекрывался фурами. Ну и ладно. Не очень-то и надо было что-нибудь там разглядывать! Нет, само собой, всегда хочется заполучить побольше информации  пусть даже и для того, чтобы иметь иллюзию

--">