Инна Викторовна Беляцкая - Проза жизни. Испытание. (написано в 2018 году) (СИ)

единственный, кто решился.

- А почему нет? Я понимаю, что ни одна девушка не подошла бы к этому преподавателю с таким предложением, но парни-то почему не решаются?

- Он своих дипломников мучает так, что они сам предмет начинают ненавидеть и когда сдают диплом долго отходят, и весь ВУЗ об этом знает, а Артем с прибабахом, потому и согласился.

- Так, про Артема все выяснили.

- Нет не все, зачем он к тебе подходил?

- Книгу просил, я по ней курсовую писала, а ты ревнуешь?

- С чего бы, - усмехнулся Влад.

- А я повод давала?

- А мне что нельзя узнать, о чем тебя спрашивал другой свободный парень?

- А если бы у Артема была девушка, ты бы тоже так живо интересовался?

- Девушка - не жена.

- Так и я тебе не жена, и поводов к недоверию не давала. Ты зачем допрос с пристрастием устроил, зачем-то про Артема рассказал? Приревновал меня на пустом месте.

- Почему это на пустом месте?

И тут звенит спасительный звонок и Влад быстро направляется к аудитории, я же поворачиваю в библиотеку, мы учимся на разных факультетах, он совсем не программист и моих заморочек не понимает, однако эта сцена ревности меня расстроила, потому как с таким уже сталкивалась, последствия были тяжелые морально долго отходила. Но подумаю об этом вечером, сейчас учеба.

Вечер того же дня. Мстислава.

- Что-то ты давно в кино не ходила? - Мама ставит передо мной часку с чаем и присаживается за стол.

- К курсовой готовилась.

- Сдала же курсовую, что теперь мешает?

- Боюсь опять ошибиться.

- Претензии предъявили? - понимающие уточнила мама.

- И на пустом месте, может не стоит испытывать судьбу, и лучше прекратить сейчас?

- В таких случаях советчик всегда виноватым останется, - отвечает мама, - но я бы на твоем месте крепко подумала, стоит ли парень твоего внимания.

- Я думаю мама, потому и в кино не хожу.

- Знай, что я и отец всегда поддержим тебя.

- Спасибо, - мою кружку и направляюсь в комнату. В коридоре с задумчивым видом стоит Никита, подслушивал братец, но не признается, - подслушивать нехорошо.

- Ты обо мне плохо думаешь, сестренка, - возмущается он, - чем я заслужил такое отношение?

- Тем, что подслушиваешь женские разговоры.

- Я! Да никогда!

- Я верю тебе, братец, хотя ничего секретного мы не сказали прошу, не делай никаких выводов, оставь все решения за мной.

- Да как я могу, разве я когда влезал в твою личную жизнь?

- И ты, и два других брата влезали по самую маковку, и совесть ваша молчала, как немая.

- Ты наговариваешь на нас, сестренка.

- Я ещё двоюродных братьев не вспомнила, а они тоже не раз отметились.

- Все это наветы недругов, мы за свободу выбора без всякого постороннего давления, - и взгляд у него такой честный, что не поверить невозможно, только я уже давно таким взглядам не верю, все братья и не по разу очень глубоко влезали в мою жизнь и всегда с благими намереньями. Но, как говорится: "хотели, как лучше получилось, как всегда".

Захожу в комнату. Мне, как самой младшей и девочке, выделена отдельная комната, младшие же братья Матвей и Кирилл делят одну комнату. Никите, как самому старшему, комната досталась одному, и он периодически сдает её братьям и их девушкам в краткосрочную аренду для снятия напряжения, пока родители на работе, остальные сидят тихо и делают вид, что их нет. Парни взрослые, у них потребности все понимают, но родителям не говорят, хотя, думаю, они прекрасно знают, сами молодыми были.

Переодеваюсь в пижаму и ложусь на кровать, мне есть о чем подумать. Классик английской литературы Вильям Шекспир в своей трагедии "Отелло" назвал ревность чудовищем с зелеными глазами. Насчет цвета глаз ничего не могу сказать, но что ревность действительно чудовище убедилась на собственном опыте. Мое личное чудовище было голубоглазое и влюбилось я в него в шестнадцать лет, наивная юная максималистка. И звали мою любовь Антон, он учился в параллельном классе. Первый месяц был прекрасен, мы гуляли, разговаривали, пили кофе вместе делали уроки, в общем, у нас был, так называемый, конфетно-букетный период. А потом начался ад. Не

--">