Владимир Моисеевич Гурвич - Второе пришествие (СИ)

стали искать. И нашли. В одном московском ресторане, в кардабалете. Все попытки вернуть ее на путь истинный, ни к чему не привели. Она заявила, что хочет жить так, как сама того хочет, а со своей "постной" семьей не желает иметь дальнейших сношений. Никакие уговоры не возымели действия. И отец вычеркнул ее из списка своих детей. Марк видел, насколько нелегко далось ему такое решение. Но в тот момент одобрил его. Ничего другого просто не оставалось. С тех пор ее имя в их доме больше не произносилось.

Марк вошел в комнату и замер у порога, на столе он увидел свою книгу. Почему-то взгляды всех троих сфокусировались на ней.

- Проходи, сынок, садись, - произнес отец Вениамин. - Сейчас попрошу принести чая.

- Не надо, папа, - отказался Марк. - Лучше пусть ничего не отвлекает от разговора.

- Да, лучше, - согласился отец Вениамин. Он посмотрел на младшего сына. Тот ответил ему понимающим взглядом. - Я внимательно прочитал твою книгу. Отдельные места даже перечитал.

- Это мне льстит, - не удержался от реплики Марк.

- Поверь, это не тот случай, когда стоит иронизировать, - сказал отец.

Он встал и прошелся по комнате, Марк следовал взглядом за его высокой стройной фигурой. Внезапно отец остановился рядом с ним.

- Я очень огорчен. Я еще никогда не был так огорчен, чем сейчас. - Он посмотрел на Матвея.

- Мы с отцом не ожидали такого от тебя, - важно промолвил брат.

- Почему? Мы много раз обсуждали эти темы вот за этим же столом, - возразил Марк.

- Нет, это не совсем так, - не согласился отец. - Мы так далеко не заходили, ты не высказывал столь радикальные суждения.

Мысленно Марк согласился с отцом, так далеко они не заходили. Но, начиная работу над книгой, он и не предполагал, что она окажется напичканной столь радикальными идеями. Они приходили к нему во время написания, пугали его, но и отмахнуться от них он не мог. В какой-то момент он осознал, что эти мысли как раз и являются самыми важными, ради чего и стоит заниматься этим делом. Они давно назрели и даже странно, что ему выпала честь озвучить их.

- Так, получилось, папа. Эти мысли стали меня осаждать, я не мог от них отбиться. Иначе бы все потеряло смысл.

- А то, что ты написал, все им дышит? - Голос отца вырвался из-под контроля, и Марк понял, что его спокойствие напускное, внутри он весь кипит от негодования.

- Не знаю, не мне судить. Но я старался.

- Вот как, он старался! А ты отдаешь себя отчет в том, что ты натворил, какую бомбу подложил под основание нашей церкви?

- Ты не прав, отец, если кто-то и подложил бомбу, то не я. Это сделала сама церковь. Я лишь констатировал то, что есть. Не надо винить меня в том, в чем я не виноват. - Эти слова дались ему не без труда, но он понимал, что с его стороны будет ошибкой, если он перейдет в глухую оборону. Он приехал сюда не защищаться, а говорить на равных. По крайней мере, так ему хотелось думать.

- Ах, вот как! - воскликнул отец. - Значит, церковь во всем виновата.

- Но разве не ты много раз мне говорил об ее недостатках и даже пороках. Более того, ты хорошо известен, как борец за ее чистоту. Это сделало тебя широко известным в церковных кругах. И не только в них. Правда, далеко не всем нравится твоя деятельность.

- Бороться за ее чистоту и отвергать саму необходимость существования церкви - это абсолютно две разные вещи. И тебе это прекрасно известно.

Марк отрицательно покачал головой.

- Я тоже так поначалу думал, но по мере того, как углублялся в материал, то все сильней приходил к выводу, что эти темы тесно взаимосвязаны. Что-то почти за две тысячи лет существования церкви ей так и не удалось стать чистой и непорочной. Тебя не наводит этот факт ни на какие выводы?

- Зачем мне делать такие выводы, если это уже сделал ты, - хмуро произнес отец.

- Патриарх сказал, что давно не держал в руках такого омерзительного сочинения, - вставил Матвей.

- Это лишь мнение частного лица, - пожал плечами Марк.

- Ну, знаешь, - возмутился Матвей, - у меня нет даже слов, чтобы сказать, что я думаю о твоем заявлении.

- Не забывай, брат, это ты воцерквленный человек, а я нет. Для меня патриарх не авторитет.

- Кто же тогда авторитет? - спросил

--">