Владимир Прудков - Дети Земли

читала. И с Кларой мы обсуждали. Она сказала, что моя встреча с братом очень возможна. А Клара в своих прогнозах не ошибается.

Даша охотно всем рассказывала, какой замечательный у неё был брат. В свободное от космических экспедиций время он водил ее в детский садик, в воскресные дни в зоопарк и в цирк; катались вместе на воздушных горках. И уже тогда она, пятилетняя малышка, твердо решила, что пойдет по его стопам и станет космонавтом.

Молодые люди собирались в общей каюте и, пока звездолет передвигался в пространстве с обычным ускорением, дотошно обсуждали последние события. Даша почти всегда оказывалась в центре внимания. Ять тоже прослышал про её желание попасть в двадцать второй век.

— Ты нас уже забросила на век назад, — высказался он, по-прежнему недовольный тем, что в том прыжке оказался лишь статистом. — А теперь тебе снова захотелось попасть не в ту степь?

— Да вот, — упрямо отозвалась девушка. — Это мой принцип.

Высказывание лингвиста про степь никто не понял, но про Дашин принцип подхватили и стали называть кратко: «Д-принцип». Невозмутимый Штуфф, изучив осциллограммы и графики всех маневров, сделал вывод:

— In my opinion, мы близки к разрешению задачи века. Если возвернемся в наше время, my uncle Якоб во всем разберется и выдаст стройный способ проколки пространства. А я буду очень удовлетворять, если открытию давать имя, которое мы про себя говорить: Д-принцип!

— Так вы, Якоб, еще раз проверьте расчеты, чтобы мы попали, куда надо, — озаботился капитан.

— Ich hoffe, — возбудившись, Штуфф перешел на родной немецкий, но тут же спохватился. — То есть я надеюсь, что мы не ошиблись при вычислении. И при нашем ускорении время пойдет быстро вперед, как тому велел Эйнштейн.

Присутствующий при беседе Маркус заметил, что для успешного проведения задуманных маневров надо утрясти график дежурств. Он высказался тактично, но мужчины его вполне поняли. Член КГБ вовсе не хотел обижать Дашу, но пожелал, чтобы в момент достижения оптимальной скорости, на вахте все-таки находился пилот мужского пола, а не светловолосая девушка.

— Да уж, — Белков его поддержал. — А то как бы чего опять не вышло. Она же в двадцать второй век наметилась.

— Я понял, чего вы опасаетесь, — обстоятельно возразил Штуфф. — Но это не стоит свеч по двум причинам. Во-первых, я предложил Даше перекраситься в темно-каштановый цвет, и она уже. А во-вторых, наши ресурсы на исходе и, дай нам God, хотя бы догнать наше время.

14. Эпилог

— Земля в иллюминаторе! — вскричал оператор Гектор. — Земля в иллюминаторе! — повторил он для тех, кто не услышал.

— Уже видим! — откликнулись космонавты. — А в какое время мы попали, в какой век? Приметы какие-нибудь есть?

— Сплошная облачность… — напрягся дежурный оператор, прильнув к монитору внешнего обзора. — Ага, в разрыве облаков вижу город! Даю максимальное увеличение. Высотные здания, широкий проспект, много машин… Старинная башня с часами…

— Часы-то идут?

— Идут! Показывают 10 часов 55 минут.

Голубая планета вырастала в размерах. Африка желтела песками, Европа уже проснулась после зимней спячки, а на родине Гагарина еще лежали снега. В эфире трещали атмосферные разряды, перемежающие со взволнованными голосами комментаторов, наперебой передающих об удивительном возвращении «Экспериментального». Всего через 108 минут после старта…

--">