Дмитрий Корсак - Улыбка сфинкса

парень не то что не остановился, но, наоборот, напал на стражей порядка. При этом он орал, что должен принести жертву, как ему приказали сфинксы.

— Значит, охраняют вход в страну мертвых?

— Да. И тут, на Неве, тоже. Не случайно именно сюда, к сфинксам прибивает всех городских утопленников, утонувших выше по течению.

Я невольно перевел взгляд на воду. Но, слава небесам, никто не бился осклизлой головой о гранитные ступени, покачиваясь на волнах. Да и волн здесь не было. Совсем. Словно от пристани через Неву сфинксы выстлали гладкую дорожку.

— А сколько сейчас времени? — вдруг всполошился мальчонка.

— Двадцать пять минут одиннадцатого.

Он резво вскочил, скинул рюкзак на землю и побежал к сфинксу. Я направился вслед за ним. Я видел, как губы мальчика шевелились, а просительный взгляд устремился прямо в невидящие очи монстра. И тут он бросился прямо к Неве.

— Стой, стой! Утонешь! — крикнул я и ринулся следом.

Холодая вода обожгла колени, добралась до бедер, сжала сердце и…

Я оказался в сумеречном зале. Чуть впереди на коленях стоял мальчишка, а прямо перед нами возвышался сфинкс. Невидимый источник осветил лицо монстра, и я заметил, что это вовсе не гранитное изваяние, а фараон Аменхотеп III собственной персоной при всех регалиях — с короной на голове, уреем на лбу и воротником-ожерельем на груди. В руке он держал скипетр и уже не улыбался. По обе стороны от фараона застыли во мраке фигуры сфинксов.

Раздался голос:

— Наследник Ра, сын Ра, владыка обоих миров, властелин тайн мироздания, которому дарована жизнь в вечности, снизошел к тебе. Говори.

— Я хочу, чтобы мама жила, — прошептал мальчик.

Доселе невозмутимое лицо фараона посуровело, глаза налились гневом. Нет, гнев — это неправильное слово…

— Ты опоздал. Она уже вступила на путь, ведущий к полям Иалу, и не принадлежит миру живых.

— Нет! — крикнул мальчонка, вскочив на ноги, но невидимая сила вернула его обратно.

— Жертва.

Слева из темноты выступил Сет с длинной мордой и торчащими вверх ушами пустынной собаки.

— Жертва.

На месте правого сфинкса стоял Гор с головой сокола.

— Что ты готов отдать?

— Все что угодно! — выкрикнул мальчик, порываясь опять вскочить. — Возьмите мою жизнь, только пусть мама не умирает!

— Дурачок! — я схватил мальца за плечо и зашипел в ухо: — А ты подумал, захочет ли она такой жизни, без тебя? Подумал о том, что для матери нет ничего страшнее, чем пережить собственного сына?

— Итак? — пророкотал невидимый голос.

— Я… — сглотнул он и замолчал.

Сет бросил на чашу весов перышко.

«Бескорыстное самопожертвование», — раздался в моей голове невидимый голос.

Другое перышко вылетело из рук Гора и легло на другую чашу весов.

«Разумный прагматизм», — вновь прозвучало пояснение.

Весы остались в равновесии.

— Жертва! — нетерпеливо потребовал невидимый голос.

— Но… У меня ничего нет…

Взгляд мальчика заметался из стороны в сторону и остановился на мне. Его глаза умоляюще уставились на меня:

— Пожалуйста, сделайте что-нибудь!

И тут на меня накатила злоба. Я подхватил мальчонку за шкирку и рывком убрал себе за спину.

— Если ты всемогущий владыка чего-то там, а не простой пустозвон, так помоги ребенку! — заорал я прямо в надменную физиономию фараона. И добавил уже тоном ниже: — Если можешь, конечно.

— Жертва, — вновь прозвучало у меня в голове.

Жертва… Но я что я могу дать этому ненасытному мертвецу? Свою жизнь? Нет уж, она мне и самому дорога. Мои гонорары? Но зачем ему там рубли и евро? Мой талант? Но если он всемогущ, зачем ему какие-то крохи с моего плеча? И тут в моей голове раздался едва слышный шепот: «Предложи отложить платеж».

— Ладно. Будет тебе жертва, когда приеду в следующий раз в Питер.

— Да свершится так! — прогремел голос.

Аменхотеп III растворился во тьме, Сет и Гор отступили назад и вернулись обратно в гранитных чудовищ. Однако перед уходом Сет едва заметно повернулся ко мне, и я успел заметить, как ушастую морду озарила тонкая, едва заметная ухмылка. С этой таинственной улыбкой на морде лица он и превратился в сфинкса. Как же он был похож на тот кадр, что я сумел уловить!..

Я пришел в себя от холода. На гранитные плиты набережной с меня стекали потоки воды, рядом одиноко валялась моя сумка с фотоаппаратом. Мальчика нигде не было.

* * *

Аэробус, летевший из Женевы в Москву, --">