Александр Евгеньевич Воронцов - Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева

недалеким барыгой, поэтому, даже не проведя стандартную процедуру допроса и досмотра, просто ударил посетителя ногой в живот. Вернее, ударить-то ударил, но в том месте, где только что стояла мишень для удара его ноги, внезапно оказался сержант Мыкола, который заранее приготовился добавить недотепе прикладом сверху. Но, неожиданно поймав «с ноги» от своего командира, влетел в бетонную стену бункера. Да так неудачно, что стволом АКМа заехал себе же в глаз.

За эти несколько секунд Зверь успел перейти в режим быстродействия, поэтому, когда раздался визг и мат раненного своим же автоматом Мыколы, двое укровояк с перерезанным горлом уже оседали на бетонный пол. Никто из солдат даже не успел увидеть, как и когда предполагаемая «жертва» успела достать острый, как бритва, нож, а главное — никто из них даже ничего не понял — настолько быстрыми были движения только что такого медлительного и даже сонного «предпринимателя». Собственно, движений было всего два — уход с линии атаки с выносом руки, вооруженной ножом, снизу-вверх и поворот на 360 градусов с одновременным горизонтальным проносом ножа через тела двоих ближайших противников. Классика ножевого боя в ограниченном пространстве.

Сам старлей ничего не успел понять — что-то внезапно хлестнуло его в глаз, и свет для него моментально выключился. Навсегда. А Зверь, воткнув левой рукой в глаз старшому обыкновенный гвоздь, который заранее припас в рукаве, правой продолжил круговое движение с ножом, на этот раз немного изменив траекторию. И, полосонув четвертого военного по сонной артерии, левым локтем, завершая круг, ударил пятого в висок. Предвкушавший легкую добычу воин с большой дороги гэпнулся вниз, как мешок с удобрениями, даже не пикнув. А Макс уже прыгнул к валявшемуся на полу Мыколе, который в голос матерился, но почему-то по-русски.

«Вот ведь нехорошо — ты ж украинский патриот, а ругаешься по-москальски», — успел подумать Зверь, прекращая поток мата незадачливого воина простым и незатейливым способом — ударом ноги в челюсть. Судя по хрипу, вместе с челюстью он перебил вояке и гортань. Окинув взором неподвижные тела, сержант армии Донецкой народной республики Максим Зверев, по прозвищу «Зверь», выскочил наружу.

Как всегда, боец армии ДНР Анастасия Кротова с позывным Стерва сработала четко и быстро — возле «пирожка» валялись тела трех остальных украинских солдат из дневной смены. Настя спокойно собирала их оружие.

«Даже не звякнуло ничего», — удовлетворенно отметил Зверь.

— Палатка. От 8 до 12. Без шума. Я — основа, ты подчищаешь. Пошли. — Зверь на ходу вытащил из-за спины второй нож и так, с двумя лезвиями, выставленными в стороны, пошел своей знаменитой танцующей походкой в сторону большой армейской палатки, стоящей метрах в двадцати от блокпоста на обочине. За ним тенью двинулась Стерва, машинально вытерев об один из трупов свой здоровенный мачетэ.

Про этот клинок ходили легенды еще в донецком ополчении. Никто не мог понять, где может прятать хрупкая Настя этот здоровенный тесак. Однако же доставала она его моментально, причем, в самых непредсказуемых ситуациях. А уж как она управлялась с этим клинком… От лицезрения процесса появления холодного оружия становилось горячо любому, кто это мог наблюдать. Правда, многим удавалось это видеть лишь один раз в своей жизни — первый и последний. Своих младший сержант этим зрелищем баловала нечасто — такое позволялось видеть только самым доверенным людям. То есть, членам диверсионно-разведовательной группы «Стикс», прикомандированной к батальону «Спарта».

…Храп из палатки был слышен даже на блокпосту.

«Неудивительно, что вопли Мыколы никого не разбудили — они сами себя не разбудят таким храпом, перепились, как всегда», — подумал Макс, откидывая полог палатки.

В нос ударила густая вонь от немытого человеческого тела, грязных носков, перегара, селедки с луком и еще Бог знает, чего. Непривычного человека, наверное, сразу бы стошнило, но диверсанты были привычны ко всему. Тем более что этот блокпост был далеко не первым в их послужном списке. Ведь до сих пор украинские военнослужащие ни разу не были замечены в стремлении к чистоте и воинской дисциплине, то есть, в добросовестном отношении к своим служебным обязанностям. Впрочем, что касается службы в понимании украинских вояк — то есть, умения грабить, убивать, насиловать и разрушать — здесь украинская армия могла поспорить с --">