Танья Шейд - Элиза

жажды крови – значит, они не зря встретились у нас на пути. Я теперь всем сердцем верю, что могу исцелиться, что бы не писали об этом учёные мужи. Я даже не стану больше ложиться в гроб – я ведь не умирать собираюсь, а жить.

- Я очень рада, - Элизин голосок звенит музыкальным колокольчиком. – Очень-очень. Только… понимаешь, это всегда была моя кровать. Механизмам ведь тоже нужен отдых, чтобы не испортиться раньше времени. Нет, не уходи. Здесь хватит места на двоих…

Арман засыпает, держа за руку Элизу. Элиза закрывает глаза, тело её неподвижно. Спит ли она? Умеют ли вообще куклы спать? Трудно сказать – ведь этот вопросом учёные мужи пока не занимались.

========== Эпилог ==========

Прошло около сорока лет. За это время Париж успел повидать и пережить многое. Были и радостные дни, и тяжёлые испытания – как, например, немецкая оккупация в годы Второй мировой войны. Но за свою долгую жизнь древний город привык возрождаться вновь и вновь, с каждым разом становясь всё прекраснее.

Теперь же в городе царили мир и спокойствие. Днём улицы заполнялись народом, ночью же ничто не мешало Арману с Элизой наслаждаться тихими прогулками под луной.

Впрочем, теперь Арман мог гулять и под солнцем: полный отказ от крови освободил его душу от власти мрака. Вот только загореть ему не удавалось: кожа его, как и раньше, поражала своей белизной, но ему это очень шло.

Жили они в обычной квартире, и соседи всегда с большой теплотой отзывались о молодой паре с третьего этажа. Ещё бы, ведь молодые супруги Жанно не только были хороши собой, но и поговорить с ними было приятно – оба такие интеллигентные, никогда не позволят себе грубого слова, а муж, господин Арман Жанно, ещё и картины пишет! А если зайти к ним на минутку, вам обязательно покажется, что вы попали в волшебный сад – столько там всяческих цветов, выращенных заботливыми руками госпожи Элизы…

Даже странно представить в таком жилище предметы современного быта, но они там, конечно же, имелись. Вечера Арман с Элизой любили коротать под звуки музыкального проигрывателя, а о новостях им сообщали радио и телевизор.

Собственно, благодаря телевизору и произошло это важное событие.

- А теперь мы ненадолго переместимся в Рим, - говорил диктор новостей. – На днях здесь открылась выставка молодого, но многообещающего художника Джованни Милани. Его картины неизменно собирают восторженные отзывы как критиков, так и зрителей. Сегодня наш репортёр беседует с господином Милани, а также с его женой Ритой…

Если, услышав имя, Арман в первый миг попытался списать всё на простое совпадение, то стоило молодому итальянскому художнику появиться в кадре, как все сомнения отпали. Сердце у Армана застучало как сумасшедшее, потому что такого просто быть не могло!

Когда-то Арман был любимым учеником Мариуса Римского – но там были и другие, которые, как видел Арман собственными глазами, все погибли в огне пожара. Одного из приятелей, с которыми он делил кров в те недолгие счастливые времена, звали Джованни Милани.

Арман был любимцем учителя, а Джованни – одним из многих, но на отношениях двух мальчишек разница в положении никогда не сказывалась. Как и Арман, Джованни Милани был сиротой - Мариус подобрал его на улице, каким-то чудом разглядев в мальчишке-беспризорнике дар художника.

И, пожалуй, Джованни был для Армана самым близким другом среди ровесников. Они почти все дни проводили вместе, делились друг с другом секретами и мечтами. Ближе для Армана был только Мариус.

Усилием воли Арман заставил себя вернуться от воспоминаний к настоящему.

- Многие говорят, - донеслись до него слова репортёра, - что один из ваших предков, ваш тёзка, также был художником и что вас с ним объединяет не только имя, но и судьба.

- Вы правы, - взяв протянутый ему микрофон, отвечал Джованни Милани. – Это наша семейная легенда, и восходит она к пятнадцатому веку. Однажды в мастерской, где, будучи подростком, жил и работал мой предок-тёзка, случился ужасный пожар, погубивший и мастерскую, и мастера, и всех товарищей Джованни Милани-старшего. Выжил он просто чудом, но благодаря таланту ему удалось выбиться в люди. К сожалению, время не пощадило его творений, и увидеть их нам не дано. Всё, что осталось – это память,

--">