Юрий Владимирович Вознюк - В плавнях Ханки

в кухню, и в столовую, и в спальню. В своем усердии я дошел до того, что целых полтора месяца ухлопал на изготовление водяного отопления. Для этого мне пришлось сделать самый настоящий водотрубный котел в миниатюре, подававший горячую воду в автомобильную грелку. И все же подготовка лодок была не самым трудным делом, она не требовала почти никаких затрат — и лодки и моторы уже имелись у нас, — но ведь помимо их нам нужна была масса других вещей, которые стоили денег. Стоимость одних только патронов обернулась астрономической суммой. Здесь уже наши творческие возможности были ограничены, и только добрые сердца наших жен помогли решить эту проблему.

   За день до отъезда все собрались у меня: провели последний осмотр имущества и приняли благословение домашних.

   Я до сих пор не представляю, как мои друзья выдержали то двухсоткилометровое путешествие на машине. Когда все было погружено, я с трудом затолкал их в щели под самым потолком будки. В то время, как я, сидя в кабине, любовался видами дороги, они, согнувшись в три погибели, болтались в будке, где-то между небом и землей, и дребезжащими голосами пытались затянуть какую-то залихватскую песню.

   К конторе госпромхоза в селе Черниговке мы подъехали ночью. Я с трудом вытащил своих компаньонов из кузова, и они молча рухнули наземь.

   Постепенно к ним вернулись осмысленное выражение и силы подняться на ноги. Ночь мы провели в коридоре конторы. Утром уточнили с директором и охотоведом некоторые детали, скопировали карты и тронулись дальше.

   Теперь наш путь лежал к деревне Сиваковке, расположенной в шести километрах от Ханки. Этот маршрут мы выбрали по совету охотоведа.

   Оказалось, что от Сиваковки до реки Заборихи тянется большая осушительная канава, по которой мы свободно могли пойти к Заборихе, а по ней к Ханке. К тому же в Сиваковке жили знакомые охотоведа, у которых мы предполагали оставить часть груза.

   Наше появление в Сиваковке вызвало оживленный интерес сначала у малолетнего, а затем и взрослого населения. Сразу же нашлись добровольные помощники, и наша машина была разгружена моментально. Только теперь мы по-настоящему поняли, на что рискнули и что отступать нам уже некуда. Мы смотрели в сторону Ханки и видели перед собой море травы и камыша. Справа, километрах в восьми, виднелась Лузанова сопка, на которой отчетливо выделялся домик егеря — в нем нам и предстояло основать свою центральную базу. Преодолеть пешком эти восемь километров было невозможно — в двадцати метрах от нас начиналось болото.

   В лодку вместилось все, за исключением бочек с бензином. Было решено, что Власов останется с этим грузом на берегу и будет ожидать нашего возвращения. Взревели моторы, и камышовые джунгли поглотили нас. Забориха ничем не отличается от других рек Приханкайской долины. Добрых полчаса мы петляли по ее причудливым извилинам. Вокруг волновался под ветром зеленый камыш. Наконец моторки вырвались на последнюю прямую, и перед нами открылась Ханка.

   Здравствуй, Ханка! Здравствуй, мечта моих юношеских лет, к которой так долго стремился. Пржевальский и Арсеньев, рассказав о тебе, вколыхнули мое охотничье сердце, и ты, надеюсь, не разочаруешь меня! Озеро встретило нас неприветливо. Дул северо-восточный ветер, и на гребнях волн появлялись белоснежные барашки.

   Забориха впадает в Ханку с западной стороны Лузановой сопки, и чтобы попасть к егерю, нужно было обогнуть ее. Предстояло пройти километров пять озером. При нашей осадке волна оказалась большой: брызги то и дело залетали внутрь, слепили глаза. Я вспомнил, как однажды, на этой же лодке, пускал пузыри в Амурском заливе, и мне сразу стало как-то неуютно. Оглянувшись назад, я увидел, что Димка идет почти вплотную за мной, с таким же напряжением стараясь удержать лодку скулой к волне. Но не прошли мы и половину пути, как ветер неожиданно утих, волнение улеглось, и наступила тишина.

   Дом егеря стоял почти на самой вершине сопки, метрах в трехстах от воды. Почему для него выбрали такое место — непонятно. Открытое всем ветрам, оно было удобно для наблюдения, но никак не для жилья. Принести снизу только два ведра воды представляло уже немалый труд. Не успели мы пристать к берегу, как сверху спустился егерь. Был он лет тридцати пяти, среднего роста, худощав. Звали его

--">