(Venera Hortova) - Наследница Теней

у правого глаза, просто чудом его не задев.

Это был последний «подарок» от жены бывшего хозяина.

Адарлина росла и хорошела с каждым годом. К двадцати годам она превратилась в красивую девушку, совершенно не похожую на рядовых рабынь. Густая копна волос, цвета чернее вороньего крыла, всегда выделяла её из ряда белесых и русых невольниц. Из–за постоянных работ в поле её кожа приобрела мягкий здоровый загар, который скрывал присущую голодающим бледность. Цвет глаз – дар от природы – небесно–синий, яркий и насыщенный, переливающиеся серебряными вкраплениями, был предметом зависти многих знатных дам. Адарлина была хорошо сложена и достаточно крепка для тяжелого физического труда, но постоянный голод и плети, гуляющие по её спине и всему телу, подрывали не только здоровье, но и психическое равновесие.

Так или иначе, Адарлина была довольно красивой рабыней, и лишь вопрос времени, когда хозяин захотел бы её в свою постель. Его женушка узнала об этом прежде, чем он успел осуществить задуманное. Хозяйка ворвалась в покои, когда, обмелевшая от ужаса Адарлина была прижата хозяином к постели. Госпожа накричала на мужа, стащив Адарлину за волосы с кровати. И, полная беспощадной ярости, покалечила неповинную девушку, выхватив из камина раскаленную кочергу и ударив ею Адарлину по лицу. Когда пылающее железо коснулось её, рабыня потеряла сознание. Ей помнилась только ослепительная вспышка боли и звон в ушах, а дальше темнота.

Она очнулась только через пару дней, от адской боли, которая не утихала ещё несколько недель, разъедая её лицо и сводя с ума.

Адарлина просто чудом не лишилась глаза и носа. Однако теперь её лицо рассекал широкий, слегка бугристый шрам, не теряющий своего розоватого цвета.

В скором времени, хозяйка дома решила продать её: не важно кому и куда, лишь бы избавиться от ненавистной рабыни. Снедаемая ревностью, она таскала Адарлину за волосы и шипела: «Отправишься в Публичный дом. Там тебе самое место, шлюха».

Это были её последние слова, сказанные Адарлине. Как бы девушка не пыталась её уверить, что она ни за что бы не легла в одну постель с чужим мужем. Не говоря уже о том, что жирный, потный изувер вызывал у неё тошнотворное отвращение. Но как не вымаливала она прощения, в отчаянии прося отменить сделку, жестокое сердце помещицы не откликнулось. Невинную Адарлину продали в Главный дом удовольствий Фааса.

– Что–нибудь придумаем, – пробормотала женщина, вырвав Адарлину из задумчивого оцепенения.

Девушка дрожала от холода, сковывающее её нагое тело, и от беспредельного страха перед грядущей ночью. Видимо бывалая женщина всё же решила сжалиться над ней, потому что в следующее мгновение на её плечи опустилось тяжелое сухое полотенце. Адарлина тут же завернулась в него. Сердце разрывалось от горя.

– Придумаем, – бубнила женщина, подхватывая тряпье и ведро с ванной утварью, – придумаем.

Адарлина так ничего и не сказала, женщина вышла за дверь. В мертвой тишине щелчок замка прозвучал, словно приговор. Внутри Адарлины что–то с треском надломилось, и этот звук оглушил её. Неожиданное рыдание сорвалось с её губ, спазм скрутил всё тело. Задыхаясь от горьких слёз, она повалилась на пол и разрыдалась во весь голос, вкладывая в крик всю свою ненависть, страх и отчаяние…

*

Адарлина не могла определить, сколько прошло времени. Она всё ещё лежала на полу и опустошенно смотрела в пространство. В комнату вернулась служанка и принялась причитать над её скрючившимся телом. Слёзы уже кончились, уступив место тяжести в голове и полному опустошению. Сквозь пелену в ушах, она слышала обрывки бормотания женщины.

– Давай–ка, давай–ка, девонька, поднимайся, – она подхватила Адарлину под руки и, не без труда, поставила–таки её на ватные ноги.

Адарлину качало из стороны в сторону.

– Наряд я тебе откопала, надеюсь, хозяин не слишком разозлиться, – бормотала женщина, очевидно понимая, что до её слов Адарлине нет дела. – А на лицо я тебе одену полумаску, шрам будет почти незаметно. Давай, давай, девонька!

От её подбадриваний Адарлине не становилось легче. Однако, здравые мысли стали постепенно проявляться в её сознании. Из двух страшных зол, она могла выбрать чуть менее отвратительное. Если ей повезет,

--">