Владимир Викторович Семибратов - Попаданец наоборот. С Гражданской войны на Великую Отечественную (СИ)

мне необходимо оформить, будет более или менее адекватным, и вы не позвоните по 03 сразу после услышанного.

Да, начало интригующее. Адвокат ещё раз пристально посмотрел на клиента. О его увлечении парапсихологией и аномальными явлениями вообще в адвокатской среде мало кто знал. Но дипломный руководитель и по «совместительству» председатель коллегии входил в круг посвященных, так как сам имел аналогичные интересы. Возможно, сказывалось прошлое офицера КГБ.

— Я, Василий Андреевич, — адвокат сделал паузу, — не врач-психотерапевт, но одно могу сказать определённо. Наш мир так устроен, что то, что ещё вчера называлось фантазией, если не сказать хуже, уже сегодня становится реальностью, и вот поэтому у меня в вопросе восприятия окружающего есть свой принцип. Как в точности устроен мир, я не знаю, а поэтому в нём может быть всё, даже самое невероятное. Так что насчёт 03 можете не беспокоиться. Раздевайтесь и присаживайтесь к столу. Я вас выслушаю.

Клиент повесил на вешалку возле двери пальто и шапку. Присел к столу и, помолчав с минуту, произнёс:

— Мне, Владимир Викторович, необходимо поменять фамилию, имя и отчество. В действительности я не Лаптев Василий Андреевич. Моя настоящая фамилия Истомин – Истомин Владимир Васильевич. Я дворянин и штабс-ротмистр русской армии. Родился в городе Санкт-Петербурге в 1894 году. Окончил кадетский корпус. Участвовал в Первой мировой войне с 1916 года. Потом в Гражданской на стороне белых в составе армии генерала Каппеля. До 22 июля 1919 года. А после – в Великой Отечественной с 22 июля 1941 года. Причем из 22 июля 1919 года я сразу попал в 22 июля 1941 года, переместившись во времени и пространстве всего за одну ночь, проведенную внутри дольмена. Меня перебросило во времени на 22 года в будущее и в пространстве на пару тысяч километров западнее. Со Среднего Урала в район Смоленска. Там я присоединился к частям Красной армии, воспользовался документами моего погибшего однополчанина Васи Лаптева – Лаптева Василия Андреевича. И с тех пор живу под его именем. Пять дней назад прекратил своё существование Советский Союз, и я, наконец, могу, не опасаясь преследований, вернуть себе своё настоящее имя. Вот за этим, господин адвокат, я к вам обратился.

В приемной повисла звенящая тишина. Лишь стенные часы монотонно отбивали секунды.

— Я вас понял, господин Истомин, — первым нарушил молчание адвокат. — Звонить психиатрам не буду. То, что произошло с вами – случай в истории не единичный. Но чтобы вам помочь, мне всего услышанного недостаточно. Ведь вы хотите не просто поменять запись в паспорте, а доказать, что вы и есть Владимир Васильевич Истомин. Русский офицер и дворянин, родившийся в 1894 году в городе Санкт-Петербурге.

— Да, именно это мне и нужно. Простая замена паспорта не имеет смысла. Может быть, для кого-то это покажется странным, но мне очень важно снова стать тем, кем я был. Русским офицером и дворянином, чтобы хотя бы умереть под своим настоящим именем.

— В этом случае, — адвокат помолчал, — вам, Владимир Васильевич, необходимо рассказать мне всю вашу историю в подробностях начиная с 22 июля 1919 года. Чтобы было за что зацепиться.

— Да, да, конечно, Владимир Викторович. Но только я буду вести рассказ от второго лица. Так мне более удобно. Когда полвека живёшь под чужим именем, это даёт о себе знать.

— Ну, это уже как вам будет угодно, господин Истомин, — адвокат улыбнулся. — Я вас слушаю.

Глава 1

— Господин штабс-ротмистр, разведчики возвращаются.

— Вижу, поручик, вижу, и судя по всему, от красных мы всё же оторвались, иначе наш есаул летел бы во весь опор.

Штабс-ротмистр Истомин поднялся с земли и вышел на опушку леса, к которой подъехали разведчики. Есаул соскочил с коня.

— Всё тихо, ваше благородие, знать, всё же оторвались от красных.

— Что же, есаул, и на том спасибо. Единственная хорошая новость за все эти дни. Вот только одно мне непонятно: почему красные перестали нас преследовать? Может, засаду готовят? Места здесь глухие, дорога, считай, одна, встретят где-нибудь в удобном месте, и до Сибири мы не дойдём точно. К тому же патронов как на грех всего двести семь штук осталось, считая те, что в моем нагане.

— Да, дела, — есаул нахмурился, — это же по две обоймы на человека. Тут не то что воевать, от волков отбиваться нечем. Я, ваше благородие, вот что думаю: коли у нас так с патронами вышло, то --">