(XRAe) - Вершины безумия (ЛП)

закроется от меня.

Одно верное, но запоздалое движение окажется бесполезным.

Он ведет себя отстраненно с самого начала расследования, задолго до того, как мои благие намерения увели меня в неправильном направлении, отправив в столь неудачное по времени путешествие. Он выходит из своего номера только чтобы обследовать места преступлений или заняться своими собственными направлениями расследования. Он едва говорит со мной.

Он тверд в том, чтобы ограничить наше общение. Он ведет себя скрытно. Обычно, когда мы разделяемся во время расследования, то сверяем свои находки перед тем, как отправиться спать – встречаемся в отеле и выясняем, какого прогресса нам удалось добиться за день. И, в основном, мы обсуждаем детали или основные теории в любом из двух наших номеров, в котором оказываемся по воле случая.

Но на этот раз он прямым текстом отказался впускать меня в свой номер.

Почему?

Я уважаю его желания. Не стану притворяться, что полностью понимаю его метод профилирования. Все, что я действительно могу сделать – это предоставить нужное ему пространство и предложить всю возможную поддержку.

Я давно уже выучила этот урок.

Но все же это его поведение показалось несколько чрезмерным даже для Малдера. И вместо того, чтобы заставить его объясниться, я оставила его в этом добровольном заточении. И неважно, как неуютно я себя чувствовала, когда уезжала.

Полагаю, если уж быть честной с самой собой, то надо признать: я знаю, что он меняется, когда профилирует, это действительно так. И иногда я просто понятия не имею, как вести себя с ним. В нем словно бы дремлет едва сдерживаемая сила природы, непредсказуемая и дикая. Ничто не может увести его с пути, на который он ступил. Ничто.

И теперь, когда расследование зашло в тупик, он винит себя за недостаток прогресса, за неспособность материализовать убийцу из воздуха. Каждый раз, когда находят очередное маленькое тело, я вижу, как его глаза все сильнее тускнеют. Он отказывается остановиться, запрещает себе любую передышку от пытки, которую сам на себя навлекает.

Я никогда не видела, чтобы он так страдал. Никогда. А ведь при многих других обстоятельствах это было бы вполне объяснимо. В данном же случае мы имеем дело с жестокими убийствами, относиться к которым с профессиональной отчужденностью порой оказывается чрезвычайно тяжело, но как бы ужасно это ни звучало, я знаю наверняка, что ему приходилось сталкиваться с чем-то гораздо худшим.

Я просто не понимаю.

Словно бы монстр, которого он преследует, этот человек без лица, который не оставляет ни улик, ни свидетельств, беспрепятственно учиняет хаос в душе Малдера.

В моем сердце по-прежнему борются беспокойство и страх за него. Хорошо хоть движение такое слабое. Учитывая, что мое внимание постоянно переключается с дороги на телефон, странно, что я до сих пор не врезалась в дерево.

Я снова нажимаю кнопку быстрого набора. Я знаю, что это бесполезно, но какая-то часть меня просто отказывается принять тот факт, что он так сглупил, выключив свой мобильный. Может, он и вел себя холодно и отстраненно во время наших немногочисленных натянутых разговоров, пока я была в отъезде, но сильно сомневаюсь, что он отсек бы самые важные средства коммуникации с остальными работающими над делом людьми, просто чтобы избежать общения со мной. Малдер не хуже других понимает, как важно оставаться на связи. Порой события развиваются весьма стремительно.

После еще пары попыток я наконец сдаюсь и звоню в местный полицейский участок, которому мы помогаем в этом расследовании. Офицер, который берет трубку, первым делом спрашивает, говорила ли я с Малдером. Я пытаюсь преуменьшить свое беспокойство, но уверена, он слышит тревогу в моем голосе. Почти шепотом он сообщает мне, что Малдер позвонил им сразу после того, как я уехала, и с тех пор они его не видели и не слышали. Малдер сказал им, что планирует ближайшие день-два заниматься делом «в одиночку», и попросил прислать офицера к нему в отель, только если возникнут какие-то новые обстоятельства.

Он заявил, что «близок» к чему-то и велел «оставить его в покое».

Волосы у меня на руках встали дыбом.

Разумеется, они послушались. Местные копы не знают, что о нем

--">