(Krasnich) - Твой личный призрак (СИ)

разом бессильно опускались на колени кисти рук в попытке побороть свое необузданное любопытство.

Я настолько привыкла к тебе, что уже и не могла помыслить о том, что проведу очередную ночь где-то в другом месте. Не то чтобы я преследовала тебя. Нет, вовсе нет. Просто мне более ничего не было интересно, именно поэтому я оставалась. Еще на ночь. И еще. И еще. Ты притягивал меня слово магнит, и мне не хотелось этому сопротивляться.

Даже если ты был не один.

Иногда ты приводил женщин, красивых женщин, умных женщин. Они смотрели на тебя то деловито, будто ты был их жертвой, то с надеждой, будто бы были влюблены в тебя, то с ненавистью, будто бы знали, что не получат тебя никогда. Но каждый раз, когда ты засыпал, они тянули к тебе свои тонкие руки, желая получить хоть каплю заботы и тепла, каких были лишены. Бывало, совершенно неосознанно, ты обнимал их за худые плечи, и они благодарно прижимались ближе.

В такие ночи я сидела на кухне, обхватив руками колени, и думала, все думала ни о чем, смотря в никуда. Почему-то именно в такие моменты я еще сильнее ощущала то, что я чужая в этом мире. Зачем я еще здесь?.. Почему бесцельно брожу по твоей квартире, не имея возможности уйти?..

На эти вопросы у меня не было ответа. Впрочем, может, у тебя были?..

Кто знает. Я все равно не могла спросить. А если бы я могла… Что бы ты ответил мне?

Ночи тянулись бесконечной чередой закатов. Лишь спустя время я начала понимать, что, почему-то, стала просыпаться чуть позже, чем обычно. Хотя, откровенно говоря, я не придавала этому особого значения. Ведь я все так же имела возможность быть с тобой, как бы изощренно это ни звучало. Постепенно я все лучше изучала привычки, повадки, свойственные твоей животной натуре. Это было похоже на то, если бы я изучала поведение прекрасного и редкого зверя, сородичи которого давно вымерли, а он остался жив, словно памятник минувшим временам. Редкий хищник, все еще скалящий клыки лишь потому, что по-другому просто не умеет. Ты был безмерно одинок в созданном тобой мирке, однако этот мирок был твой, и, пожалуй, это все искупало.

Один раз я уронила чашку, нечаянно задела. Честно говоря, я и сама не знаю, как это вышло. Обычно пальцы лишь свободно проскальзывали через нее, однако в этот раз все было по-другому. За упругим толчком в ладонь послышался звон разбивающейся керамики. Черный кофе неровным пятном расползался по линолеуму, подбирая под себя квадратные сантиметры кухни. Медленно твоя рука нашарила кухонное полотенце, ты присел на корточки, кинув его на пол, задумчиво подушечками пальцев дотронулся до еще теплого кофе, поднял взгляд на… Меня?

Ты смотрел прямо, открыто, пепельные пряди небрежно падали на глаза, но не скрывали внимательного взора. Кажется, внутри меня творилось нечто странное, будто что-то оборвалось и ухнуло вниз. Я не понимала, что происходит, но ощущение было настолько ново, что не было возможности даже шевельнуться.

Тихий вздох, ты поднялся, качая головой, чуть потирая веки, точно отгоняя наваждение, сел обратно, запрокинув голову и смотря в потолок. Нет, ты не видел меня, ты бы не смог. Но я никак не могла понять, плохо это или хорошо. Интересно, почему?

Когда размышления о чем-то, что мне вряд ли суждено понять, охватывали тебя, ты забывал о течении времени. Иногда я просыпалась и, не обнаружив тебя в спальне, по тонкому запаху табака понимала, в каком ты настроении. Обычно ты сидел на кухне, смотря куда-то за горизонт, большая кружка с остывшим чаем покоилась в ладонях, глотал его совершенно машинально, даже не понимая, что напиток холодный. Полуистлевшая сигарета небрежно пристраивалась к пепельнице, ее серый пепел вот-вот норовил сорваться вниз, однако с отчаянным упорством продолжал цепляться за хрупкую форму, как за последний признак жизни. Ты редко курил. И если курил, то всегда один и всегда в таком настроении, длинным вечером, перетекавшим в ночь.

Стальной взгляд не теплел, нет. Но пронзительно-серебряный лед глаз словно смягчался, окутываемый лохмотьями туманных воспоминаний. Что было в них? Не знаю. Однажды я слышала, как, крепко сжав кулаки, ты бросил в пустоту: “Прости”. Перед кем ты извинялся и за что?

Наверное, это типично для людей - винить себя в чем-то. Глупые. Они ведь и не осознают, что никто и никогда не бывает

--">