Юрий Александрович Погуляй - Марат и звезды

огляделся: низкие, угрюмые строения прилипли к дороге с обеих сторон. В доме, справа от шоссе, метрах в ста, горел свет. Достаточно далеко. Марат сунул руки в карманы и скользнул к сидящему. Под ногами мягко шуршали крошечные камушки. Парень, сидящий на корточках, не отрывал от Марата взгляда. Губы его шевелились. А глаза…

Марат был уверен, что селянин не видит ночного гостя, но от этого страшного взора стало не по себе.

Правило третье: не уверен — притворяйся. Притворяйся, пока не будешь уверен.

Марат встал между машиной и бедолагой. Размял пальцы. В груди приятно заныло, то темный Марат хотел, наконец, начать игру. Начать охоту. Но Марат разумный твердо сказал: «Ждать!»

Глаза парня слепо шарили по черной фигуре. Рот кривился в вопле, но Марат ничего не слышал. По спине пробежался холодок.

— У вас что-то случилось? — спросил Марат. Тот даже побагровел от немого крика. Он сидел на корточках, свернув голову на бок, и что-то вопил. Что-то беззвучное.

Give me a kiss to build a dream on

And my imagination will thrive upon that kiss.

Ah sweetheart, I ask no more than this

A kiss to build a dream on.

Песня закончилась и после финального аккорда наступила тишина. Зловещая тишина, с непонятной патефонной мелодией. Эта музыка совершенно точно пришла из тех же времен, когда Луи писал свою песню, а в далеком северокорейском Кэсоне очередные жертвы американской демократии впервые сели за стол бесполезных переговоров.

Марат чувствовал, что нотки ему знакомы, однако мелодия скорее отвлекала. Он подошел вплотную к парню, встал рядом.

— Ты живой вообще? — тот корчился от вопля, будто талантливый клоун-мим. — Ау?

Он пнул его и ахнул от злости и боли. По ощущениям нога попала в камень.

— С-с-сука!

На глазах мужчины были слезы. Приятное зрелище. Крепкий человек с воровскими наколками на пальцах, с хищным, обветренным лицом — рыдал. Его лицо кривилось в беззвучном вопле. Рот разевался, искусанные губы шевелились — но Марат по-прежнему ничего не слышал.

Неторопливая мелодия плыла над молчащим поселком, а два человека, разделенные невидимой преградой смотрели друг на друга. Марат осторожно протянул руку вперед, к лицу парня, и пальцы наткнулись на гладкий, холодный барьер. Ему вспомнилось то насекомое на лобовом стекле и звук дворников, смывающих с прозрачной преграды жидкие останки. Уголки губ дрогнули в предвкушении.

Запертый под колпаком человек с сумасшедшей надеждой смотрел на него, но Марат лишь с интересом ощупывал находку. Парень зажмурился, из глаз текли слезы. Губы шевелились. Беспрестанно шевелились. Он умолял о чем-то. Наивно, еще ничего не понимая.

Пальцы Марата пробежались по сфере и прошли между нею и землей. По спине побежали мурашки. Шар, внутри которого скорчился человек, висел в воздухе на высоте нескольких сантиметров от обочины и источал тишину. На фоне далекой патефонной мелодии это зрелище завело Марата еще сильнее. Губы пересохли от возбуждения.

«Кто тебя выдумал, звездная страна» — память услужливо наложила голос на повисшую над поселком музыку. Марат щелкнул пальцами. Несравненная Алиса Фрейндлих, точно-точно! Маленький принц, не иначе.

В глазах запертого в сфере парня появилось нечто новое. Гнев? Непонимание? Марат вдруг понял, что широко улыбается. Понял, что кажется подозрительным. Пружинисто встал на ноги. В свете фар он увидел чуть в стороне приличный булыжник. Сходил за ним и вернулся обратно к парню. Пару мгновений вслушивался в песню из патефона, а затем резко обрушил камень на преграду.

Он ожидал услышать звон. Инстинктивно прикрылся рукой, если булыжник срикошетит от невидимой стены. Но случилось иное. Камень врезался в голову парня, брызнула кровь, и тот мелко-мелко задрожал. Булыжник же, совершенно сухой, свалился под ноги Марату разумному. Темный Марат ощутил прилив восторга. Подался вперед из пучины сознания, толкнул собрата сидящего за штурвалом тела, мол, подвинься.

Марат поднял камень еще раз, и бросил, целясь в руки. Увидел, как от удара переломилась кость, как лопнула кожа, и множество темных точек облепили прозрачный шар изнутри. Человек в сфере беззвучно забился от боли, комично сидя на корточках. Тьма поглотила Марата.

«Правила! Правила!» — беззвучно вопила его осторожная часть, но тоже наслаждалась происходящим. Предвкушала. Теряла остатки разума.

Темная ипостась, дрожа от нетерпения, вернулась к автомобилю, за любимой игрушкой. Марат --">