(Чепо) - Моя любимая шестёрка (СИ)

проводка на ладан дышала. По крайней мере, это было получше общаги, где водились страшные тараканы, которых Саша боялся до потери пульса. Его не пугали так кишки, видные в операционной ране, как вид мелких насекомых с лапками и шевелящимися усиками. Насчет общажной жизни Матвей оказался полностью солидарен с Сашкой, с которым он сдружился на втором курсе, неожиданно поняв, что его одногруппник не такой уж стремный чел, хоть и со своими скелетами в шкафах.

Попав в квартиру друга, Матвей сначала скинул покрытые капельками воды кульки с одеждой в коридоре, делая вид, что не заметил, как Саша поморщился.

- Ты как бомжик, - прокомментировал Жарин, прыснув в кулак, наблюдая, как Шестерняков прощается с обувью, скидывая ее рядом с Адидасовскими кроссами хозяина квартиры.

От слов друга Матвей поморщился, но комментировать никак не стал. Единственное, что ему хотелось – это горячий сладкий чай в кружке и покой. И Сашка это вполне устроил, впихнув в его замерзшие пальцы пахнущую лимоном «Принцессу Нури». Сладостно вдыхая аромат, Матвей, как на духу, выдал, в чем произошел казус в их с Машкой отношениях, сам не понимая, в чем, собственно, этот самый казус и заключался. Он лишь знал, что чем-то не угодил и встал поперек горла. Сашка кивал, понимающе щурил большие зеленые глаза в обрамлении пушистых щеточек длиннющих черных ресниц, но ничего не говорил, давая другу выговориться. Он по себе знал, как это важно – высказать накипевшее. А Матвей все говорил и говорил, слова потоком лились из него, пока он шмыгал носом, уткнувшись взглядом в коричневую жижу в кружке.

- Эх, горе ты луковое, - высказал свою точку зрения Саша, когда недолгий рассказ подошел к концу. – Всегда тебе не везет на любовном фронте. Может, тогда в деньгах свезет?

- Ага, - закатил глаза пригорюнившийся Матвей. – Лет через двадцать, возможно.

- Не утрируй.

- А чо, не так, что ли? – в очередной раз шмыгнул носом Шестерняков.

- Может, стоит с парнем попробовать, раз уж с девушками тебе не везет? – предложил сомнительную идею Жарин, взглянув внимательным и не слишком приятным пронизывающим взглядом, словно читая, пригвоздя к месту. – Ну, а что? Человечек ты видный, многие захотят с тобой замутить.

Матвей подозрительно прищурился. Сашка свою ориентацию вовсе не скрывал, даже наоборот, если кто-то начинал нарываться, он активно отстаивал свое, из-за чего немало раз был бит и унижен, но это его не сломало, а только сделало сильней. И, обидчики, видя, что толстокожего геюгу не пробить, отвалили сами по себе, иногда лишь что-то вякая в сторонке. Это было похоже на лай собак при виде слона. Страшно рот открыть, но и заткнуться не могут. На чужую ориентацию и гомо-любовь Матвею было все равно. Он зауважал Сашку за принципы, за силу духа и крепкую жизненную позицию, - так они и сдружились. Шестерников знал, что Саша встречался с несколькими парнями и мужчинами за те четыре с половиной года, что они дружили, но друг никогда не посвящал его в подробности. Матвей лишь был в курсе, что Саша умеет отлично охмурять кого угодно. Собственно, с его-то внешностью не было ничего в этом удивительного. Высокий, выше самого Матвея на пару сантиметров, сухо-поджарый, с бронзовой кожей, сделанной в недорогом солярии, Сашка тянул на модель, если бы не слегка неровная горбинка на носу, что портила идеальную мордашку. Хотя, возможно, она и являлась некой изюминкой, подчеркивающей большие зеленые глаза, пухлые губы и острый подбородок. Темно-каштановые волосы Саша всегда укладывал в модную прическу, залачивая пряди и приподнимая их, чем еще больше подчеркивал свое лицо. Матвей хоть и не мог говорить объективно, но честно считал, что его друг один из самых красивых людей, которых он когда-либо видел. Повезло с генами, ничего не скажешь, ведь дражайшая мамочка Сашки передала сыну отличную наследственность. На его фоне Шестерняков терялся, а ведь сам был не промах в плане внешней карикатурности.

- Замутить или не замутить, но жарящимся в попу с мужиком я себя не представляю, - поморщился Матвей, прихлебывая чаек, исподлобья наблюдая за одногруппником, тяжело вздохнувшим, из-за чего его ресницы затрепетали, когда он прикрыл глаза, опустив плечи.

- Фу, ужасно звучит, - выдохнул Сашка, сморщившись. – Не будь таким грубым.

- Да я правду говорю! – по-серьезному

--">