Владимир Макарович Шапко - Железный старик и Екатерина (СИ)

Иванович!

     Городсскова чуть не плакала.

     Вечером позвонил Рома.

     – Я набирал сегодня Сергея Петровича. Он почему-то не отвечает. Он где: дома, на даче?

     – Телефон, может быть, разрядился. Я завтра, наверное, увижу его, скажу, и он обязательно тебе позвонит. А теперь рассказывай давай, как у вас дома. Как папа, как мама?

<p>

 </p>

     Как всегда прошла через приёмный покой, разделась в раздевалке и поднялась на четвёртый этаж.

     В ординаторской – никого. Видимо, все на обеде. В столовой.

     Пошла в палату. Может быть, уже перевели.

     Когда вошла, все в четвёртой палате сразу начали отворачиваться. Углубляться в свои дела. В еду. В болезни.

     Постель Сергея Петровича собирала пожилая санитарка. Одеяло, две простыни толкала в серый большой мешок. Сдирала с подушки наволочку. Другая санитарка, помоложе, выгребала всё из тумбочки. Стеклянные банки из-под еды. Кульки с печеньем, железную миску с ложкой, вилкой.

     Старая скатала матрас, обнажив железную сетку. С мешком, с матрасом под мышкой пошла к двери.

     Все по-прежнему не поворачивались. Только парень в олимпийке крутил головой, испуганно смотрел то на оголённую кровать, то на женщину. То на кровать, то на женщину.

     Екатерина попятилась, вышла.

     В коридоре опустилась на диван. Обеими руками схватилась за край его. Сидела, раскачивалась. Сразу закапали слёзы. С плачущей виноватой улыбкой не могла найти платок.

     В кармане кофты зазвонил мобильник. Машинально открыла, поднесла.

     – Ба, ты где? Почему не отвечаешь?

     Женщина отстраняла мобильник, мотала головой, словно проваливалась под землю, в ад, давилась слезами.

     – Ба, ты слышишь?..

--">