Екатерина Огнева - Про котов и людей (СИ)

Вилли как-нибудь переживет, скажешь, из-за меня опоздала, он всё равно терпеть меня не может. Как он тебя отпустил только, целый день самому пришлось со всем справляться. Сама хотела заночевать? Ну и прекрасно. Я в твоей комнате ничего не меняю, всё как было.

  В мансарде теперь тоже жильцы, женщина, очень милая. У неё бабушка - то ли китаянка была, то ли японка, представляешь. Нет, никакой экзотики, что ты! Я сама боялась, думаю, как начнет всякие благовония жечь, или развесит колокольчики. Крестник Штальбаумов, что был не то в Непале, не то в Камбодже, привез мне какую-то подвеску. Так я её повесила и сняла на следующий же день, невозможно ведь, звенит и звенит!

  Хорошая женщина. Мой пирог со смородиной очень хвалила. У неё, правда, целых два кота, но такие смирные, такие воспитанные! Чудо, а не коты. Всё одно, живые души.

  Грета, у тебя глаза закрываются, иди-ка спать. Я тебя будить не буду, отдыхай. Да сними уже этот жакет.

  ...

  Грета, это что?

  Что это? Не нужно мне никаких капель, я не плачу, и ты не плачь, не смей! Это он сделал?

  ***

  Услышав стук, рыжий кот мгновенно просыпается. Хозяйка ещё идет к двери, а он уже там и знает, кто за ней. Ещё одна, такая же как Хозяйка, только Хозяйка лучше. Впрочем, та, что пришла, тоже ничего. Он несколько раз заходил к ней в комнаты, проверял, всё ли в порядке. Там пахнет так, что хочется чихать, зато ему наливали сливок и говорили, что он хороший котик. Хозяйка таких глупостей себе ни разу не позволяла, на то она и Хозяйка. Зато сливки.

  Убедившись, что ничего страшного не происходит, и голос Хозяйки не изменился, рыжий сразу теряет интерес к разговору. Садится на пол и принимается умываться. До него доносятся обрывки слов, но человечий язык слишком сложен для понимания.

  ...ваша помощь. Надо сказать, господин Хуммель мне всегда не нравился... Грета - добрая девочка, а этот негодяй... Все отдам, только бы он...

  Они еще долго шепчутся в дверях, теперь говорит Хозяйка. Рыжему скучно их слушать, и он засыпает.

  ***

  И подходит старушка, вежливая такая. Вы, говорит, извините, моряк? Я говорю, так точно. А она - я слышала, на кораблях всегда кошки нужны. И смотрит строго. Бывает, говорю, зверь - он всегда в радость. Только почему одни кошки? На "Анне-Марии" попугай есть, большая такая дура, вся в перьях. Его кому попало не показывают - ругается сильно. На "Пальмиро" черепаху завели, с ней вообще никаких хлопот. У меня, говорит, к вам просьба, вы только не удивляйтесь. Я подумал - посылочку передать, а она заморгала так жалобно и говорит - возьмите котика. Я уезжаю насовсем, взять его с собой не могу, отдать некому, у меня сердце третий день не на месте. А потом подумала про корабли, пришла. Возьмите, и мне спокойней будет. Я название вашего корабля запишу, и вроде как знать буду, где он. Я ей вежливо говорю: мадам, меня ваша история, можно сказать, проняла до печенок, но поймите - если я вашу животину тайком пронесу, нам потом обоим туго придется. С капитаном так не забалуешь. Она кивнула и спрашивает: а где капитана найти? Ну я объяснил, предупредил еще раз, что кэпа ничем не пронять, она поблагодарила и ушла.

  И что вы думаете - через два дня приносит своего котика. Капитан у неё лично сумку со всеми цацками взял и пообещал, что заботиться мы о зверюге будем, как о родном внуке. Так и не знаю, чем она его взяла. А котик красавец был, что да, то да. Холёный такой, абы что не ел. Шебутной, правда, и царапался больно. А в первом же порту, мы тогда в Сингапур зашли, как заслышал кошачьи вопли с берега, стал наш котик сам не свой. И сбежал, так никто и не понял, как он это проделал. Бедный Вилли. Точно, Вилли его звали, старушка ещё, когда его капитану отдала, потрепала его - котика, не капитана же! - за ушами и говорит "Ну, Вилли, может, здесь по-человечески заживешь". Радостно так сказала и ушла, не оглядываясь. Не бабка, кремень.

--">