Олег Веселов - Милый мой Игнатиус (СИ)

class="book">   Он ушёл, а я остался стоять в дверях с бланком в руке - серый бумажный квадратик с типографским текстом. Я повертел его в пальцах и прочитал:

  Уважаемый: И. Л. Круглов (инициалы и фамилия вписаны от руки)

  Данным извещением извещаем Вас, что сего дня до восемнадцати ноль-ноль Вам необходимо прибыть по адресу: улица Светлогорская, автобаза Љ 6, ангар "АОЗТ РУНО-ф". В случае неявки к Вам могут быть применены насильственные меры.

  Подпись: неразборчиво.

  Я кашлянул в кулак. Извещаем извещением? Насильственные меры? Автобаза? С ума они там посходили? Какое дело до меня какой-то автобазе? Понятно, когда полиция или судебные приставы шлют подобные бумажки, но последнее время я законов не нарушал и долгов не делал. Так что пошли они все... Я бросил повестку на трюмо и вернулся к дивану. Образ дивной девушки, явившейся мне несколько минут назад, заставлял кровушку исходить паром. Я лёг в надежде, что эта кудесница явится вновь, и уж тогда мы с ней... А с другой стороны, обозначенная база находилась всего-то в одном квартале от моего дома. Так может сходить? Ради любопытства, и чтоб избежать возможных насильственных мер.

  Не переставая сомневаться - идти, не идти - я встал, оделся и вышел на улицу. Зима мгновенно поцеловала меня снежным зарядом. Я утёрся, поднял воротник куртки. На площадке возле подъезда копошился дворник.

  - Здорово, Фасфуд.

  Дворник выпрямился.

  - Фархунд моя звать. Слушай, зачем каждый раз имя коверкаешь?

  - Ай, дарагой, не обижайся. Совсем умом плохой стал.

  Фархунд не обиделся, мы с ним друзья, а друзья друг на друга не обижаются. Иногда мы сидим у него в дворницкой, болтаем по душам и пьём чай. Чай у него вкусный, душистый. Уж не знаю, что он в него подмешивает, но лучшего чая я ещё не пробовал.

  Фархунд, радуясь минутной передышке, облокотился о лопату и спросил:

  - А ты чего ни бритый? - и прищурился. - Слышал, жена ушёл?

  - Ушёл, - кивнул я. - Как насчёт вечером пивка попить?

  - Эй, пива нельзя, пива - плохо. Заходи, чай пить станем.

  - Зайду.

  Пообещал - и тут же подумал: зря пообещал. В моём нынешнем настроении чай бесполезен, здесь бы средство посильнее, валерьянки, к примеру, или кувалдой между глаз, чтоб встряхнуться и начать жить заново.

  - Ладно, друг, пойду.

  - Худро эҳтиёт кунед , - сказал Фархунд и снова взялся за лопату.

  Снег продолжал лезть в лицо. Поднялся ветер, закружил по дороге круговоротом, попробовал сбить меня с ног. Я устоял, хоть и с трудом. Странный ветер. Казалось, так неблагоприятно он был настроен против меня одного. Иные прохожие шли спокойно, мне же приходилось буквально пробиваться сквозь его напор. Согнувшись в три погибели, я кое-как добрался до автобазы и толкнул дверь проходной. Охранник пялился в телефон, и моего прихода не заметил. Я кашлянул.

  - Пардон, мон шер.

  Охранник соизволил поднять глаза.

  - Чё те?

  Я показал повестку.

  - Видите ли...

  - Прямо до конца и направо.

  И снова потерял ко мне интерес.

  Я вышел на улицу. На территории базы ветра не было, лишь покачивался рекламный плакат на административном здании да дрожали над головой электрические провода. Я посмотрел на плакат. На светлом фоне то ли неба, то ли простыни грозного вида мужчина, напоминающий Поддубного в исполнении Пореченкова, с непокрытой головой, в кольчуге, тыкал в меня пальцем и говорил дешёвым слоганом: "Вы просили? Мы поможем!". О чём надо было просить мужчину, нигде не говорилось, но судя по насупленным бровям, просить его о чём-либо необходимости не было, ибо он и без просьб придёт и всё сделает. Очень странный стиль. Может быть, эта реклама для внутреннего потребления? Хотя какое может быть внутреннее потребление для автобазы?