Григорий Сергеевич Рожков - Американец 3

времен Гражданской войны в Испании. Хотя советы были самые, что ни есть - глупые, явно надуманные. И любая попытка указать куратору на его неправоту и ошибочность суждений опять приводили к разносу и разрушению наших, попаданческих, мозгов.

Потом стало еще хуже - он стал беседовать с нами поодиночке. Под миловидным предлогом: 'я хочу узнать своих подопечных лучше', скрывалась самая наибанальнейшая вербовка! Этого я не ожидал никак! Всего чего угодно, но не этого! Тихо-мирно меня попросили стучать на своего брата и на друзей, так как это позволит мне (!) лучше понимать их и контролировать, а товарищ Шибанов лишь подскажет, как это сделать идеологически правильно. И плюс к этому, мне посоветовали, время от времени докладывать о беседах с товарищем Дерби, я же ведь советский гражданин, да?..

Тогда я впервые послал Шибанова открытым текстом. Далеко и надолго. И что удивительно майор проглотил эту пилюлю, не сказав ни единого слова в ответ, только зыркнул хищно запоминая обиду и сохраняя ее на будущее...

Как выяснилось потом, в беседе с братом и Юрой, майор подбивал стучать и их, под тем же предлогом - понимание и контроль. На один момент мне почудилось, что это грубая и злая проверка нас, попаданцев, на вшивость, но слишком уж независимым и хитрым был Шибанов.

Вторым, очень опасным, сюрпризом, стала потеря моей способности перехода в 'серое' состояние. Выяснилось это не сразу, а лишь когда я оказался пред лицом смертельной опасности...

В Одессу нас, освободившихся от выполнения функций охраны посольств, бросили неспроста. Город был на грани окружения. С воды, конечно, окружить Одессу было невозможно - Черноморский Флот и его руководство дело свое знали, но на суше все обстояло куда как хуже. Превосходящий числом и вооружением противник довольно шустро обошел преграждающий прямую дорогу на Одессу Днестровский лиман, в течение трех дней вышел в район Сухого Лимана на юго-западе, а на севере прямо к Хаджибейскому лиману в районе села имени Октябрьской Революции. К городу можно было подойти лишь с востока со стороны Крыжановки, прямо по берегу моря - так как идти ближе к Хаджибейскому лиману было смертельно опасно - фашисты очень оперативно подогнали в район села Дачное батарею железнодорожных орудий, которые долбали исключительно по подконтрольному Красной Армии сухопутному пути в Одессу. Командующий обороной города генерал-лейтенант Софронов сходу озадачил нашу спецназовскую братию горой задач, в основном сводившихся к простому: 'пойдите туда, уничтожьте вот это, потом вернитесь обратно!'. На первом же задании - уничтожении тех самых железнодорожных пушек у села Дачное обернулось для меня, и, слава Богу, что лишь для меня, проблемами.

Мы, под покровом ночи вышли к селу, разведали округу, разыскали замаскированную батарею, выяснили, что охраны там - с гулькин нос, радостно атаковали ее и в ходе рейнджеры оказались в опасной ситуации. К артиллеристам и охране батареи нежданно-негаданно подошло подкрепление - колонна автомашин и батарея самоходных зениток. Фашистов оказалось довольно таки много, и быстро разобраться с поставленной задачей и отбиться от подоспевшей колонны мы физически не могли. Кое-как заземлив большую часть артиллеристов, уничтожив одну, и повредив оставшиеся две пушки, мы начали отходить к Хаджибейскому лиману, где нас ждали моторные лодки. Тогда-то все и случилось - отстав от основной группы рейнджеров, я остался поджидать бойцов арьергарда, и в этот момент на меня из темноты выскочили трое эсесовцев...

На миг я ощутил исходящую от них опасность, настоящую, смертельную опасность, очень уж они хорошо двигались, чувствовался немалый опыт... Но опыт прежних аналогичных ситуаций подсказывал - сейчас будет 'серое' состояние. Я даже успел весело подумать, что не видать эсэсманам утра ибо сейчас их будут убивать...

Но 'серое' состояние не пришло. Пред глазами мелькнула вспышка, по всему телу ударила боль, непреодолимая паника и полная дезориентация охватили меня моментально. Не понимая, где я и что происходит, просто рухнул на землю, затрясся от ужаса, скрутился, пытаясь закрыться от неведомой, но чудовищной как мне казалось, опасности. Пред глазами бегали непонятные, пугающие образы, переполненные жестокостью, кровью и смертью. Мое тело бросило сначала в сильный жар, через миг меня объял ломящий кости холод. И все это, как, оказалось, длилось от силы три-четыре секунды. --">