Сергей Валерьевич Уткин - Старый город (СИ)

назывался "паровоз"!

   - Почти как "пароход" в нашей книге.

   - Да, Грин был моряком и плавал на пароходах. Тогда еще не было дурацкого запрета плавать по Океану. А паровозы бегали по стальным рельсам почти также, как сейчас бегают современные поезда по антиграву.

   - Вот грохоту-то было!.. Мам, а что стало со Старым городом? Ну, когда все перебрались жить сюда, под Купол?

   - Не знаю, наверное, разрушился со временем. Хотя, конечно, глупо было бросать памятники, дворцы, Петропавловку на произвол судьбы.

   - Но ведь их же тоже перенесли под Купол!

   - Навряд ли, скорее всего это просто копии...

   Мама замолчала. Наверное, ей было жаль Старый город, несмотря на его неустроенность. У нас сохранились старый открытки с видами Санкт-Петербурга - того Санкт-Петербурга. Узкие заасфальтированные улицы, опутанные проводами, в которых запутается первый же флаер. Нелепые коробки блочных домов и чахлая растительность на узких газонах. Никаких систем коммуникаций, кроме самых примитивных, даже телесигнал получали не по кабелю... Зимой в этом городе шел мокрый снег, летом постоянно шли дожди - люди еще не умели управлять погодой. И все-таки в Старом городе осталось что-то такое, чего маме не хватает здесь... Москве повезло больше - Купол накрыл добрую половину Старого города, включая Кремль...

   - Павлик, посмотри!

   - Что?

   - Глянь вон туда, за деревья!

   Я послушно уставился на ничем не примечательные березки. Ничего особенного, на углу Невского и Садовой рощу эвкалиптов посадили - под Куполом и не такое возможно...

   - Тебе ничего не кажется странным?

   - Н-нет. Хотя...

   Наконец-то и я увидел: березы, стоявшие позади, не шевелились.

   Вообще.

   - Пойдем, посмотрим, ма?

   - Вообще-то, домой давно пора. И ты голодный, наверное...

   - Не, не голодный. Мы только посмотрим, а потом я такси вызову, хорошо?

   - Ну, хорошо, только недолго...

   Березки оказались голограммой - самой примитивной, даже не очень-то старательно прорисованной. Видимо, от вокзала еще никто не ходил домой пешком, а из быстро мчащегося флаера такой пустяк, как непрорисованная листва заметить нереально.

   - Пашка, ты слышишь?

   - Листья шумят...

   - Нет, это не листья, это... Куда ты?!

   А я никуда, просто пошел сквозь эту "растительность". Ощущение - словно входишь в плотный желтоватый туман. Непривычно, но несмертельно...

   - Пашка, где ты там? Немедленно назад!

   - Мама!!! Река!!!

   Голограмма кончилась внезапно, словно занавес раскрылся, и я увидел стенку Купола - стальные толстенные стойки с прозрачным пластиком между ними. А за стеной бушевал ветер! Деревья, дикие и неприлизанные садовниками разномастные липы, клены, дубы, березы склонялись под ударами шквального ветра. А дальше, за деревьями - я столько воды сразу даже на картинке не видел! Под Куполом вокруг Петропавловки не Нева, а сплошная иллюзия спокойно текущей реки. А тут!.. Река вздыбилась громадными волнами, на которых качались белые птицы.

   - Чайки...

   Я оглянулся - мама стояла рядом и зачарованно смотрела т у д а, не замечая бегущих по щекам слез...

   - Мам, что это?

   - Это Нева, Пашенька. А там дальше - Старый город. Вон, видишь вдалеке мост через реку, а рядом с ним дома...

   Я жадно всматривался в серые пятна домов, в висящую над Невой ниточку моста и никак не мог поверить, что действительно вижу все это. Казалось, что все это сон и сейчас меня разбудит незатейливая мелодия будильника...

   Тр-рах!!! Старое дерево, не выдержав напора ветра, надломилось и рухнуло на стену Купола. Пластик хрустнул, и

--">