Юлия Цыпленкова (Григорьева) - Маг по соседству

смогла. Маленький почти пустой зал, но главное, выход из него был только один, и я через него вошла. То есть, как ни крути, а я оказалась в тупике.

— Ерунда какая-то, — проворчала я. — Леха же куда-то делся. Ха! — тут же ответила я сама себе.

Будто кто-то осматривал его квартиру. Просто решила, что он в комнате, вот и стою тут теперь с верным топором. А сосед, возможно, на кухне в это время картошку чистил. И теперь я в ловушке, а он дома, и все у него хорошо.

— Выживу, убью, — хладнокровно решила я.

Вообще понять бы, что это такое, и как отсюда выбраться… И тут воображение соткало мне третью страшилку. Алекс-маньяк. Здесь он творит злодеяния, а я сама сунулась в его логово, и теперь он будет надо мной измываться и истязать. А может даже и надругается.

— Хм…

Новая цепь фантазий, запущенная последним предположением, вышла даже очень заманчивой. Поругав себя для порядка и отрезвления, я решила изучить зал. А вдруг тут есть еще какая-нибудь дверь? Или хотя бы подсказка, в какой квест я попала. И я хмыкнула — мысль про квест мне понравилась. Она хоть как-то объясняла безумие, творившееся вокруг.

Уже смелей я вышла на середину зала и с интересом поглядела себе под ноги, потому что на полу обнаружилось что-то вроде пентаграммы, в центре которой имелся широкий круг, где могли бы разместиться два человека, или один очень крупный человек. Выйдя из пентаграммы, я обошла ее по кругу, разглядывая вязь из знаков. Сначала я подумала, что это руны, но быстро поняла — ошиблась. Что бы это ни было, но точно не руны. Я вообще не представляла, что это за язык.

Нахмурившись, я оглянулась, заметила каменную скамью и отошла к ней. Уложив топор, я села рядом и поняла, что камень теплый. Погладив его ладонью, я поджала губы и протянула:

— Хм-м-м…

А потом мой взгляд уперся в небольшой шкаф, стоявший в противоположном конце зала. Я уже приподнялась, чтобы подойти и обследовать его, но круг в центре пентаграммы вдруг полыхнул, а когда свет угас, я увидела мужчину.

— Алекс! — гаркнула я, вдруг осознав, насколько рада его видеть.

Сосед обернулся и воззрился на меня с самым искренним изумлением. Машинально подхватив топор, я направилась к нему. Теперь Алекс смотрел на мое оружие, которое сейчас превратилось в поклажу. Согласитесь, что вы не оставите свою сумочку, которую ненадолго сняли с плеча, ну, или чемодан. Вот и я так же, забрав со скамьи свою вещь, спешила выяснить, что здесь, черт возьми, происходит?!

Очертания соседа смазались, будто он растворился в пространстве, а в следующее мгновение мой дорогой топор вырвался из моей руки и с возмущенным звоном отлетел к стене. Воздуха вдруг стало отчаянно не хватать, потому что горло сжали сильные пальцы, затылок встретился с полом, и в глазах помутнело.

— Ты кто такая? — услышала вопрос, произнесенный со злостью и угрозой, и это так было не похоже на моего воспитанного соседа, что я даже не сразу поняла, что вторая его рука, занесенная надо мной, светится.

Да, в общем-то, я вообще особо сейчас не видела, потому что была занята борьбой с удушьем. Я вцепилась в руку Алекса, пытаясь отодрать ее от своего горла. Наконец, хватка чуть ослабла, я жадно вдохнула и, наконец, устремила взор в лицо, искаженное яростью.

— Ну?! — гаркнул он. — Кто твой хозяин и как пролезла через марь?

Я была настолько потрясена происходящим, что даже не испугалась.

— Лех, ты совсем что ли? — изумленно спросила я. — Ты что делаешь?

— Кто тебя послал, тварь? — продолжал нависать надо мной безумный сосед. — Покажи истинный облик.

Меня на миг ослепило яркой вспышкой, и рука вдруг с моего горла исчезла. Алекс рывком поставил меня на ноги, и я взвыла от взрыва боли в голове. Все-таки на каменный пол падать — это вам не за хлебушком сходить. Хотя и там бывают нюансы… Но не об этом.

— Сам ты тварь, придурок! — превозмогая боль, рявкнула я. Ну, как рявкнула. Попыталась, но вышло плаксиво и обижено. — Совсем офонарел? То пытки музыкой, то душишь, то оскорбляешь. Да пошел ты! — истерично выкрикнула я. — Ненавижу…

Он рывком притянул меня к себе, накрыл затылок ладонью, и боль начала утихать. Я уткнулась носом в широкую грудь, сопела, хлюпала и изо всех сил жалела себя, тем более теплая мужская рука, теперь гладившая меня по волосам, этому очень даже способствовала. Наконец, Алекс отстранился и спросил уже совсем иным тоном, по-доброму:

— Как ты сюда попала? И зачем притащила топор?

--">