(Onyx-and-Elm) - Дарёному коню в зубы не смотрят (ЛП)

========== Часть 1 ==========

Обычно она выбирает более литературные выражения — но это полный абзац.

По-другому и не скажешь.

Точно так же, как невозможно притвориться, что то, что она собирается сделать — не самая худшая идея, которая когда-либо приходила ей в голову.

Всё это происходит в самое обычное утро. В одной руке она держит ежедневный стаканчик с чаем на вынос — «Эрл Грей» с половинкой лимона, только слегка заваренный, как всегда — и в другой свою сумку, Гермиона выходит из камина в холл Министерства так же, как она делала это последние три года. Исходя из того, что в это утро она поступала точно также, как и во все прочие будние дни, нельзя утверждать, что её можно винить в случившемся.

Позже ей объяснили, что на самом деле происшествие был ошибкой нерадивого стажёра.

Но всё это не имеет значения, потому что она глава Департамента Международного Магического Сотрудничества — и, как сказал бы вам любой глава любого министерства, даже небольшие косяки сотрудников со временем становятся крупными проблемами их начальников. И неважно, что эта глава прямо сейчас проливает обжигающе горячий чай— «Эрл Грей» с половинкой лимона — на свою новенькую юбку-карандаш.

Полностью погружаясь в проблему, она не сразу замечает, что вокруг всё совсем не так, как должно быть и как бывает изо дня в день.

Подняв глаза от испорченной одежды, она видит по одну сторону атриума плотной стеной стоящих авроров, целителей, секретарей и прочих служащих Министерства, а по другую — Дементоров. Сотни.

От них расползается тонкий слой льда по чёрному мраморному полу, он поднимается по колоннам и аркам, и по золотой лепнине вокруг каминных решёток. Фонтан, с треском разбивающегося льда, застывает в извилистую скульптуру, и все вокруг чувствуют, как пронизывающий страха повисает в воздухе.

Прибывающие на работу ведьмы и волшебники, ошарашенно останавливаются у каминов, как и она ещё минуту назад, некоторые с открытыми ртами, другие в слезах от охватившего ужаса. Гермиона старается обойти их, крепче сжимая палочку, заставляет себя продвигаться ближе, несмотря на холод. Несмотря на страдания.

Крики работников министерства резко врываются в толпу, кто-то пытается взять ситуацию под контроль, от этого становятся всё громче. Другие отчаянно призывают Патронусы, не у всех выходит с этими криками и паникой. Дементоры роятся вокруг, невесомые плащи развеваются по воздуху, костлявые руки тянутся — пытаются схватить. Так отчаянно стараются высосать жизнь хоть из чего-либо.

Гермиона останавливается в нескольких шагах от фонтана. Через силу закрывает глаза и медленно тянет воздух, чтобы успокоиться.

Уже достаточно давно она не испытывала такой паники — паники, которую теперь связывала с военным временем. С тех пор у неё не было необходимости извлекать свои счастливые воспоминания.

С закрытыми глазами она погружается в себя одиннадцатилетнюю. Пытается почувствовать всё, что испытала, стоя на кухне родного дома с письмом, которое только что принёс отец. Вспоминает тот момент, когда отрывала край хогвартского конверта от восковой печати.

— Экспекто патронум!

Открывает глаза и видит, как бледно-голубые нити слетают с кончика волшебной палочки, как они сплетаются в изящную выдру, которая задерживается лишь на секунду, чтобы посмотреть ей в глаза, а затем улетает, зная своё дело, устремляется в чёрное облако закутанных в плащи призраков.

— Гермиона! — откуда-то слева с облегчением доносится голос Гарри. Мгновение спустя он появляется в поле зрения, немного задыхающийся, с всё ещё вытянутой палочкой, чтобы контролировать своего оленя.

— Гарри! Что…

— Понятия не имею. Каким-то образом они вырвались. Мы вызвали всех авроров и Разрушителей Проклятий, но только начали,— он толкает её локтем. — Но я рад, что ты здесь. Приступим.

Они проводят следующие полчаса, загоняя море дементоров в управляемый, окружённый стеной пузырь чар Патронуса, и именно тогда она замечает это. Тогда утренний хаос становится сертифицированным провалом.

Ни для кого другого. Только для Гермионы. Только из-за её принципиальной натуры, обострённого чувства справедливости и сердца

--">