Лина Р. Аспера (rakuen) - Самый звёздный месяц (СИ)

class="book"> — Потому что вы мне — не чужой человек, что бы сами ни думали на этот счёт.

Переполненный ядом низкопробной пошлости ответ, о котором она наверняка сразу бы пожалела, остался невысказанным. Просто солнечный свет вдруг упал так, что предательски высветил серебряный подпал в смоляных волосах. Оттенок, на который всего полгода назад не было даже намёка, и, как казалось, не могло быть ещё добрый десяток лет.

— До свиданья, — взамен сказала Ирина. — Не провожайте, — и, не дождавшись ответного прощания, убежала на улицу.

Ужасно неприятно, когда тот, о ком ты привыкла думать как о бездушном чудовище, на поверку оказывается живым человеком.

***

— А Персеиды — это в августе? — спросил Пашка, вытирая взмокший лоб тыльной стороной руки.

— Это с середины июля почти до конца августа. Хочешь посмотреть? — Герман для пробы навалился плечом на заборный столб. — Хорошо держится, оставляем.

— Хотел, пока мама не приехала. Ну, в смысле, опять на речке ночёвку устроить.

— Я как-то не улавливаю связи между рекой и звездопадом. Выйди ночью во двор и смотри, сколько душе угодно.

— Это ж без тебя!

— Павел, ты мне снова безумно льстишь. По-твоему, метеориты падают только в моём присутствии?

Пашка незаметно вздохнул: так и знал, что все его романтичные поползновения — курам на смех.

— Конечно, пик мы уже прощёлкали, — Герман посмотрел в безоблачную синь, задумчиво прищурив один глаз. — Однако это не означает, что больше совсем уж ничего нельзя увидеть. В общем, так: из вашего двора тебе надо будет следить за той частью неба, которая находится над ветлой у магазина.

— О, у нас же на ту сторону чердачное окошко выходит!

— Можно и из окошка, если пообещаешь оттуда не вывалиться.

— Не вывалюсь, — отмахнулся Пашка. — Слушай, а давай ты тоже сегодня будешь смотреть? Получится почти что вместе.

— Тебе так этого хочется?

— Да.

— Тогда называй час.

Наручные часы тихо пикнули «Время, время», возвращая Пашку из страны грёз. Он выбрался из постели и на ощупь оделся. Доски пола приятно холодили босые ступни; хорошо, что его спаленка — на втором этаже, откуда всего два шага до чердачной лестницы. Теперь бы не стукнуть крышкой… Ох, как темно! Не зря, совсем не зря он предусмотрительно стащил фонарик из прадедова ящика с инструментами.

Узкое окошко было похоже на прорубь в тёмном льду звёздной реки. Пашка на цыпочках подошёл к нему и дёрнул за шпингалет, открывая нараспашку.

Ночное небо пахло росой, дымом костра и почему-то, совсем чуть-чуть, яблоками.

— Лира и Вега, Лебедь…

«Смотри левее».

— Персей, да? Над ветлой.

Короткая вспышка подтвердила его слова.

— Ух, упала! Герман, ты же тоже видел сейчас, правда?

«Видел, видел», — ласково улыбнулась звёздная глубина новым метеором.

— Ещё одна, — зачарованно прошептал Пашка. — Такая яркая.

«Загадывай желание!» — смеялись Персеиды, и он загадывал: чтобы всё-всё у всех было хорошо. Небо согласно кивало в ответ: будет, непременно будет, дай только срок. И у Венечки, который сейчас тоже смотрит в окно, до фильтра дожигая пятую за вечер сигарету. И у Маши-Мари, поднимающей бокал с шампанским на очередной светской вечеринке. И у зачитавшейся «Старшей Эддой» Вареньки. И у Ирины, что беззащитным клубочком свернулась под одеялом, и у мирно спящих прадедов. И, конечно, у тех двоих, кто, запрокинув головы, вглядывались сейчас в бездонную искристую глубину. Потому что все эти люди — потерявшие и нашедшие, запутавшиеся и осознавшие главное, счастливые и несчастные — всегда были и будут равноправными членами огромной звёздной семьи.

— Герман, а ты веришь?

«Конечно, звёздочка. Конечно, верю».

 </p>

--">