Владимир Вячеславович Микульский - Небесная игрушка

— Отпусти, медведь, — она уперлась ему руками в грудь, но он не отпускал ее до тех пор, пока не получил прощающий его поцелуй. Только тогда он поставил ее на ноги.

— Конечно, мы завтра поедем на день рождения, — сказал он, — но прежде я бы хотел заехать еще кое-куда…

Они на новой машине, купленной взамен сгоревшей, выехали за три часа до назначенного кузиной времени. Джордж не говорил, куда он еще хочет заехать, и Карен не спрашивала его об этом, как не спрашивала, для чего на заднем сиденье лежит небольшой букетик цветов. Она была немного озадачена, когда уже на подъезде к Юджину Джордж свернул на дорогу, ведущую к одному из кладбищ. Остановив машину, он открыл дверь, помог Карен выйти из нее и, захватив с собой букетик, направился по аллее между памятниками в известном ему направлении. Карен молча шла рядом, рассматривая небольшие надгробные плиты. Наконец Джордж остановился у одной из них. «Джонатан Майерс» — прочитала надпись на ней Карен.

— Он что, один из твоих родственников, умерших всего год назад? — спросила она, — ты никогда не говорил, что у тебя есть родственники в Юджине.

— Нет, это не мой родственник, — ответил Джордж, положив цветы на надгробие, — под этой плитой лежит необычный человека, который хотел и мог открыть для каждого человека все тайны прошлого и будущего, но которому из-за нелепой случайности не суждено было сделать это.

— А, это тот физик, чей дом взорвался, лишив тебя машины и едва не лишив меня мужа? — спросила Карен.

Джордж утвердительно кивнул головой.

— Ответь, Джордж, — вдруг спросила она, — а если бы у него все получилось, разве мир бы не изменился?

— Конечно, я думаю, он стал бы немного другим, — через паузу ответил он.

— Но каким бы он стал, ты когда-нибудь думал? Ты только что сказал, что он открыл бы для каждого человека все тайны. Но каким бы ужасно скучным стал бы этот мир! В нем не осталось бы загадок, того, что составляет основу жизни! Зачем напрягаться, если ты точно знаешь то, что случится завтра, послезавтра, через год, через десять лет? Разве ты наделал бы тогда эту кучу милых глупостей, добиваясь моей руки? Знать, что завтра ты подойдешь и поцелуешь меня один раз ровно в девять часов семнадцать минут. Не в девять часов и пятнадцать или двадцать одну минуту, а именно в семнадцать минут! Или сшить шикарное платье, одеть его и прийти на вечеринку, и Сондра Бертрэм при виде его не упадет в обморок от зависти, потому что она знала, что я приду именно в таком платье, и я тоже знаю, что она знала это! И как ужасно знать день своей смерти, и своих детей, и соседей… Нет, я ни за что не хотела бы жить в таком мире, где на все готов ответ, — тихо добавила она.

— Да ты, оказывается, философ, и растешь быстрее бамбука в моих глазах! — улыбнулся Джордж.

— Джордж Энистон! Если я блондинка, это еще не повод…

— Конечно не повод, — еще шире улыбнулся Джордж и взял Карен за руку, — более того, я считаю, что ты абсолютно права. По крайней мере, таким, каким наш мир устроен сейчас, мне он нравится больше… Пусть уж этот мир остается таким же несовершенным, каким он есть. По крайней мере, в его несовершенстве есть изюминка, есть к чему стремиться, вставая, падая и вновь вставая, ошибаясь и снова выбирая правильную дорогу…

Он обнял Карен за плечи, и они медленно пошли прочь, молодой мужчина с атлетической фигурой и правильными чертами волевого лица, которое не портили несколько давно заживших шрамов, и ослепительно красивая блондинка с длинными завитыми волосами, талией в рюмочку и стройными ногами, обутыми в цокающие длинными каблуками туфли, провожаемые завистливыми взглядами встречных, завидующих или ему, что рядом идет такая красавица, или ей, опирающейся на его сильное плечо…