Дмитрий Галкин - Сапфира

Увидев перед собой то, что демонстрировал всадник, птица с криком ужаса остановилась в воздухе, и свалилась замертво на жёлтый песок. Лу-Ла одел портки и крикнул остолбеневшему от изумления Игорю:

— Чего замер? Иди, забирай трофей. Сейчас поедим.

Игорь подошел ближе и поднял с земли странную птицу. Определённо, на аиста она была не похожа. Ну, разве что, из-за длинного клюва. Скорее это была очень крупная утка. То, что у птицы было в клюве, больше походило на лист какого-то растения. И в него было что-то завернуто. Игорь аккуратно взял птицу и вернулся туда, где стоял всадник.

— Клади её на камень и дай мне свёрток, — скомандовал Лу-Ла.

Всадник деловито распотрошил свёрнутые листья и достал ломоть хлеба. Листья он сунул коню и тот принялся с хрустом их пережёвывать. Потом Лу-Ла свесился как можно ниже с седла, перевернул птицу и разорвал её вдоль. Внутри у неё вместо внутренностей лежали фрукты: два яблока и два персика.

— Что смотришь? — спросил Лу-Ла, — ешь, только яблоко оставь, Кудах их любит очень.

— Как, ешь? А приготовить?

— Она уже готовая, попробуй!

Только сейчас до обоняния Игоря дошёл аппетитный запах жареного. Он аккуратно оторвал кусок сочного, горячего мяса и осторожно съел.

— Вкусно! — непроизвольно вырвалось у него, — Как такое может быть? Потрошёная, жареная птица, да ещё фаршированная фруктами.

— Ты хлеб бери, — сказал Лу-Ла, — Понимаешь, владыки Сапфиры хоть и сволочи, но не совсем уж жестокие люди. Зная, что в пустыни я пропаду с голоду, да и конь тоже, они придумали, как нам не умереть. И повелели, что как только мы почувствуем голод, к нам прилетит готовая птица. Но с одним условием: птица будет подать замертво, только увидев мой голый зад. С тех пор я и охочусь своим собственным голым седалищем.

Игорь смеяться уже не мог. Утирая слёзы, он поглощал удивительно вкусную жареную птицу. Да и хлеб был под стать мясу: мягкий, душистый с хрустящей корочкой.

— Пить захочешь — съешь персик, — посоветовал Лу-Ла, — а яблоки пускай конь жрёт.

Птица была довольно большая, поэтому Игорь и всадник наелись вдоволь. Остатки птицы, да мелкие кости слопал конь.

— Это колдовство! — резюмировал Игорь, — другого объяснения у меня нет.

— Ослу понятно, что колдовство, — сострил Лу-Ла, — я, знаешь ли, тоже никогда не видел летающих жареных птиц. Если хочешь, я расскажу, — продолжил он. — Владыки Сапфиры обладают великой силой. Они могли бы запросто меня убить, или, что гораздо хуже, подвергнуть меня жестоким пыткам. В их власти было превратить меня в страшного урода или во что-нибудь более экзотическое. Тем более что в последнее время они повадились плодить уродцев. Но владыки смилостивились и сослали меня в Ристицию. И даже позаботились о еде.

— Что же ты такого натворил, — спросил Игорь, — что обрёк себя на проклятие.

— Я… я просто пытался украсть у них жезл всевластия, — признался Лу-Ла, — понимаешь, я и не хотел его брать. Но он такой красивый, что я не удержался. Естественно меня быстро поймали и стали решать, как со мной поступить. В конце концов, решили. Хорошо, хоть таким способом. Хотя, чувствую, что долго я в пустыне не протяну. Две ночи назад, нам с Кудахом пришлось удирать от трёх голодных саблезубых гиенотигров. Еле спаслись.

— Ты вор?

— Какой я вор… так, одно название, — фыркнул Лу-Ла, — я искал способ заработать, а тут на глаза попался жезл. Решил рискнуть и вот он, результат.

Всадник развёл руками, словно хотел охватить всю пустыню.

— А вообще, кто ты по специальности? — спросил Игорь, — ну чем ты занимаешься?

— Я — декламатор! — гордо ответил Лу-Ла.

— Ого! И что же ты декламируешь?

— Как что? Поэзию, конечно! Но иногда и прозу. В утренние часы, когда люди только-только освободились от грёз, я всегда читаю романтику. А днём — трагедию! Трагедия внушает чувство тревоги и собранности. А уж вечерами — всегда комедия. Люди любят вечерами отдохнуть, повеселиться и забыть все дневные заботы.

— Ого, здорово! А где ты читаешь стихи? — спросил Игорь. — В театре?

— Да, только у себя дома. В славной Меньотте, в городе Дулае. У нас такие залы! Люди у нас очень любят живое чтение. Поэтому декламаторы всегда пользуются успехом. Причём «вживую» ходят слушать только мужчины.

— Почему только мужчины?

— Наши женщины слишком прагматичны. Им важнее насущные дела, чем благоговейное восприятие музы.

«Что, в --">