(Grafonorojdennuy) - Когда Черт в твоем Омуте — Дешевка (СИ)

но не тут-то было.

— Ты меня до инфаркта доведешь, — с трудом переводя дыхание, прохрипел он уже в самом конце. — Говорил же, что не люблю, когда ты…

— А я люблю, — улыбнулся Томми. И оставил последний поцелуй на его копчике. — Всего люблю. Везде люблю. Где у нас там мазь была?..

Глубокая кобальтовая ночь собралась за окном их «Форда». Они сплелись под плотным шерстяным пледом — Аллег улегся Томми на грудь. Они выключили печку, чтобы не разряжать аккумулятор. Прижались друг к другу плотнее. Пот юркими капельками скользил со старой кожи на молодую.

— Надо Хелл позвонить, — тихонько шепнул Томми. — Она просила.

— Как они там? — так же тихо спросил Аллег, поглаживая его по плечу. — Как Рун?

— Лапонька, — нежно протянул его мальчик. — На Тедди похожа. Такая же…

Он надул щеки, и Аллег фыркнул, чмокнув его в шею.

— Все дети пухлые, пока совсем маленькие, — с улыбкой сказал он. — Видел бы ты меня в детстве — бочонок на ножках.

— Я хочу это увидеть, — выпалил Томми, и его глаза зажглись зеленью. — У тебя есть фотки? Покажешь?

— Угу. Куда денусь, — слабо хмыкнул Аллег.

— Ал, — помолчав, позвал Томми.

— М? — Аллег приподнял бровь.

— А что ты… а как ты понял, что мне… можно доверять? — слегка неуверенно спросил Томми. — В смысле, что ты чувствовал? Как это выглядело?

«Как абсолютный бред», — про себя сказал Аллег, но ответил другое. Помолчав и подумав как следует, он произнес:

— Это было словно… хаос в моем сознании. Беспорядочное собрание образов, мыслей, причин и следствий. Все было одновременно очень просто и невероятно сложно. Я… Честно, не до конца помню все. Но вот тот миг, когда до меня наконец-то дошло, когда картина сложилась как можно полнее, — его губы сами собой растянулись в легкой улыбке, в виске стало сильнее стучать, — я увидел тебя. Таким, какой есть. Вас обоих. Страх ушел. Полностью… И рассудок, видимо, вместе с ним.

— Прости, — серьезно пробормотал Томми.

— Нормально, — отмахнулся Аллег и зевнул, чувствуя подступающую сонливость. — Чувствую, моя крыша так и так дала бы течь. Только реакция была бы на это у меня совсем другая. Лучше смеяться над своей ненормальностей, чем рыдать в уголке и вскрывать себе вены, верно?

— Я тебе вскрою, блин, — пробурчал Томми, чмокнув его в макушку. — Я тебе вскрою. Не дам тебе раньше срока уйти. Нет. Будешь со мной жить. Лет двадцать ещё проживешь.

— Уйти? И позволить коллегам сделать из меня после смерти поехавшего старого педика, думающего только хером? Ну, уж нет! Не дождутся! — фыркнул Аллег, заставив Томми рассмеяться, и снова широко зевнул.

Он не спал почти целые сутки, в его «отходящем» состоянии это вполне себе норма. Хоть и не слишком полезная для здоровья. Однако сейчас он наконец-то почувствовал приятный теплый туман подбирающегося сна. Господи, как хорошо… Тихо, тепло, спокойно… Томми слегка поменял положение, чтобы ему было удобнее. Видимо, почувствовал, что он засыпает. Мой мальчик… Аллег обнял его покрепче, поцеловав место прямо над сердцем.

— Хорошо, что Джеки дал нам этот адрес.

— Угу.

— У них с Эл скоро свадьба. Надо купить себе че-нить новенькое… такое, чтоб ещё на свадьбу к Данко пойти.

— Обьзатьно.

— Родители обещали приехать в этом году. Наконец-то познакомитесь!

— Мгмх.

— Хелл сказала, что когда родится мальчик, сделает тебя крестным. Ты как?

— Лано.

— … Как же хорошо. Так тихо… И дорога чистая. Завтра домой поедем… Нас уже ждут… Детки наши… Надо Чуги… И Минни… Ты все, да?..

Поцелуй в лоб. Теплые крепкие руки. Махровая темнота. Сладкое забытье сна. Родной голос на ухо: «Спокойной ночи».

На языке — терпкий привкус покоя.

--">