Мария Полуночная (Koda Aleru) - Дело не только в возрасте (СИ)

хотя мы оба знаем, что как только я перестану нервничать и немножко осмелею, то он возьмет — да, вот так, под бедра — и одним резким рывком пересадит себе на колени. Вот и сегодня его руки удобно устраиваются на моей спине, ласково, успокаивающе поглаживая, пока я — глупая, неопытная девчушка — несдержанно зарываюсь пальцами в его волосы, изо всех сил пытаясь прижаться поближе, вплавиться телом в чужое, худое и жилистое, но сильное. Пока он сладко покусывает мою нижнюю губу, после её аккуратно зализывая, его ладони вдруг сползают вниз, пальцы еле весомо кружат на нижнем шву рубашки, будто бы раздумывая — нырнуть под ткань или еще нет?

И вот здесь, наверное, у меня совершенно отказывают мозги.

Потому что я разрываю неторопливую пытку наслаждением, роняю голову ему на плечо и тихонько выстанываю:

— Прикоснись ко мне уже.

Он замирает.

Я застываю тоже.

Чёрт.

Чёрт!

Чёрт-чёрт-чёрт!

А если он не хотел? Если ему это не нужно? А вдруг я совершенно не так поняла, о небеса, как мне ему теперь смотреть в гла…

— Сладкая, — хрипло зовет, и я чувствую короткий поцелуй в макушку, — ты уверена, что я могу? То есть — я хочу, я очень этого хочу, но… Ты хочешь?

— Я, чёрт возьми, сижу у тебя на коленях, — прерывисто выдыхаю слова и снова не могу сдержать стон, когда он — случайно ли? — царапает ногтями обнаженную кожу поясницы, — с задранной юбкой, у меня сердце колотится, будто я марафон пробежала, меня целует самый горячий мужчина в этой вселенной — а ты спрашиваешь, готова ли я?!

— Ладно, ладно, — он тихо смеется, но когда я поднимаю взгляд — скулы у него залиты румянцем. Ладно. Хорошо. Ему тоже нравится, когда ему говорят приятности? — Но ты тогда не против, чтобы мы перешли в спальню?

После нескольких секунд раздумий и короткого кивка он неожиданно бросает «держись» и легко поднимает меня на руки.

— Обхвати меня ногами за талию, — говорит, и я слушаюсь, пока мой лишенный фильтра мозг выдает:

— Странно, я думала услышать это от тебя в другой ситуации.

И когда понимаю, что ляпнула (а понимаю это от того, что он спотыкается на ровном месте), снова прячу лицо в изгибе шеи. Такой белоснежной, вкусно пахнущей грейпфрутовым гелем для душа, соленой от пота и совсем не зацелованной — и лучше я буду это исправлять, чем слушать его довольный смех и ощущать горячие ладони даже сквозь одежду. Вот только и его смех сбивается на несдержанный стон, стоит нам сесть на кровать, а мне уже более уверенно расстегнуть верхние две пуговицы на его рубашке, обнажая ключицы, к которым сразу же припадаю губами.

— Что же ты со мной творишь, милая… — и в ответ бессовестно задирает на мне рубашку, стягивая её через голову, даже не расстегнув. Ладно. Хорошо. Как никак, мы вместе живем уже пять лет, он не раз видел меня в одном белье, да там и нет ничего особенного… — Восхитительная, — шепчет, наклоняясь вперед и ведя языком по шее. — Такая вкусная, — почти что урчит, спускаясь к ложбинке цепочкой коротких поцелуев, пока ладонями чутко оглаживает бока и спину. — Хочу тебя всю зацеловать, — доверительно сообщает, зубами немного стягивая лифчик вниз. — Везде.

— Юнги!

— Что? — мажет языком по освобожденной из тесного плена груди, а потом еще и еще, пока у меня совершенно не отказывают мозги, и сдерживать тягучие стоны совсем нет сил. — Я еще тогда хотел, но ты всё стеснялась, еле уговорил, чтобы хоть рукой разрешила тебе помочь — а то ты всё время «нет, не стоит, я сама могу справиться»…

— Мин Юнги!!! — стыд заливает всю сущность, вытесняя возбуждение на второй план, и я просто прячу лицо за ладонями. — Т-ты совсем уже…

— Я люблю тебя, — просто отвечает, пытаясь отвести мои руки в стороны, но я упрямо держусь. — Ну же, малышка, посмотри на меня. Прости, я сглупил. Давай лучше мы сейчас остановимся, я сделаю нам кофе…

Еще и лифчик обратно натягивает, идиот.

— Назад стяни, — командую, а когда он не спешит слушаться, поднимаю взгляд и злобно зыркаю. — Стягивай давай. А то придумал — возбудить, распалить, заставить мозги отключиться, а после взять и уговаривать меня пойти пить кофе? Да если ты сейчас же не стянешь с меня эти тряпки, я в твою кровать вообще больше не при…