Василий Кораблев - Русальная ночь

отдыха, армянские дороги и вороватый мэр. Всё как у людей. А насчёт справедливости, так есть она. Существует. Только её никто не любит. Вот, хочешь продемонстрирую? — ухмыльнулся мужик.

— Ну?

— Подержи моё пиво, — велел незнакомец и сбросил с себя тяжеленный рюкзак в котором, что-то явственно звякнуло, после чего достал из кармана сотовый телефон. Набрал номер.

— Аллё. Клавдия Патрикеевна? Здрасьте! А вы в курсе, что ваш мужик опять у этой курвы, у Маньки Капустиной? Как на работе? А, ну да, в рабочее время. А ещё, к ним, в Федориху, Ванька Рыжий с ящиком водки приехал. Групповуха будет у них. Откуда знаю? Так я напротив Маньки живу. Мне всё видно. Каждый раз, как ваш муж у неё, они так по ночам орут, у меня все стёкла уже в доме полопались. Уймите вашего мужа, прошу. А то мы уже всей деревней завидуем! Аллё? Аллё…Тьфу ты, бросила трубку!

Он посмотрел на обалдевшего от такой сцены Лёньку и задумчиво прознёс.

— Ах да. Это же не вся справедливость. Щас, ещё пару звоночков.

После этого странный дядька позвонил кудрявой кассирше с которой разговаривал Лёнька и наябедничал на Ваньку Рыжего оказавшегося её мужем. Он не только сдал водителя с потрохами, но ещё по секрету разболтал о двух незарегистрированных детях от её мужа проживавших с другими мамами. Через минуту, из центральных дверей вылетела разъяренная фурия и оседлав одного из таксистов куда-то поехала. Далее он позвонил временно находящемуся в запое Микишину и слёзно поведал о том, как его лучшие друзья и братаны решили его Микишина предать и его бензин, который он берёг на праздники уже продан. Ванька Рыжий, друган, сменял его на ящик водки и уехал в Федориху на блядки. «Отдыхай дальше, друг»!

Последний звонок он сделал какому-то Игорю Васильевичу и порекомендовал не использовать приобретённый им бензин, потому что примеси, которые в бензине могут серьёзно повредить двигатель.

— … Ах, вы уже его залили и в лес поехали? А, ну всего хорошего. Только, если чё, Ванька, который вам бензин продал, сейчас в Федорихе и если вы туда своих миньонов… Ой, тоесть полицейских не пошлёте, он вам уже деньги за двигатель не вернёт. Как, откуда знаю? Он этот бензин у друга своего украл, а друг по пьяни этот бензин водой заправил. Вы же не обижаетесь? Нет? Правда? Щас этот друг едет в Федориху с ружьём, но он сильно пьяный, поэтому если сейчас пошлёте людей, то вы всё успеваете. Да, что вы! Что вы! Это мой гражданский долг! Запишите чтобы не забыть…Улица Широкая, дом 7. Пристрой из красного кирпича…

Дядька отключил телефон и сообщил ошарашенному Лёньке.

— Вот тебе твоя справедливость. Вроде никого не забыл в этой весёлой деревенской комедии, которая скоро случится и останется в памяти ещё долго. Или ты не этого хотел? Я по глазам твоим вижу, что не этого, а чтобы автобусы на маршрут вернулись. Ну, тут вынужден тебя разочаровать, это Россия. По другому не будет. Нужно верить и ждать, как завещали нам великие предки.

— Вы сумасшедший? Кто вы такой вообще? — от страха и удивления Лёнька стал очень вежлив.

— Я, так то подошёл, чтобы тебя лопуха малолетнего забрать и к дедушке твоему довезти. Если не хочешь, я пошёл. Меня там в микроавтобусе Дениска давно заждался, — ответил дядька и протянул для рукопожатия руку. — Валерий Васильевич, будем знакомы.

— Лёня. Леонид, я.

— Да я знаю. Пойдём Лёня. Помоги-ка мне рюкзачок на спину…

Зелёный, в корке засохшей грязи микроавтобус, не произвёл впечатления на Лёньку.

«Праворульный, и лет ему, наверное, немало», — с подозрением подумал он, услышав как Валерий Васильевич с любовью в голосе произносит — «Наш Япоша».

Он открыл дверь в салон и изнывающего от жары Лёньку окатило волной ледяного воздуха.

— Забирайся.

Лёнька залез в салон и едва не споткнулся о длинный ящик из полированного металла. Ящик напоминал холодильник, или даже гроб. Неловко поджимая ноги, он втиснулся на свободное сиденье, положил свои вещи и тут же в руки ему впихнули чужой рюкзак.

— Поставь, куда нибудь. Только осторожно. Денька, тебе лимонаду?

Последние слова, Валерий Васильевич, явно сказал кому-то ещё и Лёнька испуганно оглянулся. Он только сейчас заметил присутствие водителя. Мрачный брюнет даже не поздоровался, только мотнул недовольно головой.

— Здрасьте, — на всякий случай поздоровался Лёнька.

— Двери закрывайте. Не май месяц, — довольно грубо отозвался водитель.

— Ща.

Валерий Васильевич --">