Эрлин Сингер - Пеплом по стеклу (СИ)

========== Память ==========

Ей говорили, что, если закрыть глаза и захотеть, можно вызвать из памяти одно из многочисленных воспоминаний. Что можно вновь ощутить дыхание ветра, проносившегося лёгким потоком над Луговиной годы назад; что можно вновь представить себя свободной лесной птицей, как когда-то; увидеть лица тех, кто был дорог, и пережить хоть тень эмоций, крыльями бабочки касавшихся разума. Ей говорили, что ещё можно всё вернуть, — надо лишь пытаться.

Память Китнисс Эвердин — ледяная пустыня. Безмолвная, пугающая. Её не нарушает ни стылый вихрь, ни морозная буря — везде один только лёд.

Ей не говорили, что всё кончено. Наоборот, каждый, абсолютно каждый посчитал своим долгом напомнить ей о важности борьбы, о том, что её диссоциативная амнезия не приговор и шанс на возвращение памяти есть, нужно только немного удачи.

Почему-то Китнисс казалось, что удача никогда не бывает на её стороне.

***

Само её имя — Китнисс Эвердин — сейчас было совершенно чуждо, как будто никогда ей и не принадлежало. Сочетание незнакомых имени и фамилии ей озвучила подавленная, посеревшая лицом женщина средних лет, представившаяся ей матерью. Китнисс бы правда хотелось выжать из себя хоть каплю узнавания или яркой реакции, но всё, что она могла вернуть этой женщине в ответ на слова, — тусклый взгляд застывших серых глаз. После этого свою предполагаемую мать она не видела.

«Ох, она же так расстроена, так расстроена тем, что её младшая дочь умерла, — с едкой желчью в голосе сообщала ей коротко стриженная девушка с воинственным блеском в глазах, — а теперь ещё и ты. Неужели действительно ничего не помнишь?» — Китнисс, только смирившаяся со своим новым старым именем, качала головой и отводила глаза на пейзаж за окном. Медсёстры рассказывали, что они находятся в столице Панема (какое нелепое, однако, название), Капитолии, в его главном медицинском центре. На высоте третьего этажа Китнисс могла видеть зелёную листву деревьев и чистое ярко-голубое небо — следы самого разгара весны. Поняв, что природа занимает Эвердин куда больше пустого трёпа, очередная посетительница удалилась. К несчастью, в отличие от предыдущей, она взялась по крайней мере раз в неделю стабильно расшатывать нервную систему Китнисс.

Проводить арт-терапию ей помогал её сосед по больнице, Пит Мелларк. Приятный юноша, чьи мягкие черты лица периодически невольно искажались гримасой при виде неё, со свойственной, как уже успела осознать Китнисс, ему добротой показывал свои картины, направлял её руку при рисовании и говорил о прошлом. Сам Пит с трудом восстанавливал по кусочкам мозаику собственной жизни, в которую охмор превратил некогда ровное полотно, и был намерен по мере возможности направить на путь истинный и Эвердин.

Пит был хорошим человеком, однако общение с ним всё так же не вызывало даже малейшей трещины в ледяном царстве памяти Китнисс.

Был и другой — Гейл. Со сталью в серых глазах, печально смотревших на неё, и болью в голосе. Он говорил, что любил её. Они оба. Китнисс ему верила — в общем-то, причин не верить у неё не было. Как и причин реагировать хоть как-то, кроме вежливого интереса и небольшой дозы неловкости. Он никогда не говорил, любила ли она хоть кого-то из них.

***

За окном её палаты вовсю щебетали птицы, и отзвуки их весенних песен заполняли гнетущую тишину её одиночества. К Питу приехала подруга детства, выпросившая разрешение на прогулку по городу, а потому Китнисс осталась без единственного соседа, с которым не чувствовала себя так тоскливо и покинуто. С другими наладить контакт ей так и не удалось — кажется, она никогда не была открытой и дружелюбной.

На ближайший час её компанией стали листы бумаги и разноцветные карандаши — улыбчивые медсёстры по настоянию врача опять рекомендовали ей пробовать выражать эмоции через рисунок. Однако попеременные эксперименты в области живописи и слушание разнообразной музыки всё ещё мало помогали — чтобы разморозить персональную тюрьму мыслей в её голове, нужно было что-то гораздо более существенное.

На открывающиеся двери Китнисс научилась не обращать внимания: персонал центра часто нарушал её покой, просто проверяя важную и такую проблемную пациентку, — а потому она просто продолжала мучить несчастный

--">