(Косинская) - Васильки (СИ)

— Тетрадь.

Тео закатывает глаза.

— Да ладно?

Когда ответа не следует, парень возвращает свой взгляд к начавшейся рекламе моющего средства. Лиам фырчит, отбирает пульт и выключает телевизор. Тео страдальчески стонет, устремив взгляд в потолок.

— Я, вообще-то, смотрел. Чего ты хочешь?

— Чтобы ты посмотрел не телевизор, а то, что я принёс.

Тео вздыхает, качает головой, но все же подбирает тетрадку с колен. Он проходится подушечками пальцев по потрепанной обложке, которая вот-вот порвется у скрепок, но все же открывает, недоверчиво кидает взгляд на Лиама, после чего пробегается глазами по строчкам. Ему приходится перечитать несколько раз, прежде чем понять, что Лиам подсунул ему тетрадь со стихами.

— Вопрос все еще тот же, — немного мягче спрашивает Тео, уже догадываясь, зачем это все. Он переворачивает страницу и кое-где видит маленькие пятнышки расплывшихся от упавшей капли чернил. — Что это?

— Мое расстройство прерывистой вспыльчивости началось с развода родителей, — будто бы невпопад говорит Лиам. — С возрастом стало легче, но когда Хейден уехала, я боялся, что снова начнется обострение. Поэтому я писал стихи. Мне так было легче.

Тео осторожно проводит пальцем по размытой букве.

Слёзы.

Он сглатывает появившийся в горле комок и думает, когда он сам успел стать таким сентиментальным и сопереживающим. Будь он на месте Лиама — никогда в жизни не пошел бы показывать что-то настолько сокровенное кому-то такому, как он. Кому-то с таким багажом за спиной. Кому-то, кто ещё несколько месяцев назад выкинул бы эту тетрадку в ведро и, может, даже рассмеялся бы от абсурдности.

— Василёк на латыни будет centaurea, — только говорит химера, не отрывая взгляд от размашистого почерка. — Кентавр. Ты, наверное, знаешь, любишь же историю.

— Торс человека, тело лошади, — согласно кивает Лиам, но тут же замолкает, чтобы не спугнуть.

— Точно, — Тео слегка ведет плечом. — Кентавр Хирон с помощью василька исцелился от яда Лернейской гидры. Когда я вернулся из Ада, то часто рисовал васильки, — он вздыхает и аккуратно закрывает тетрадь. Сейчас ему кажется, что он держит в руках что-то слишком важное и хрупкое. — Мне казалось, что они могут исцелить меня от яда Врачевателей. А сам процесс рисования меня успокаивал.

Тео слушает чужое взволнованное сердце и кладет тетрадь на колени Лиама.

— Сколько тебе было лет? — негромко интересуется тот.

— Девять, — отвечает старший, не смотря на Лиама. Он сам не знает, почему — стыдится он или боится своих чувств. — Я рассказывал Стайлзу, но он не поверил.

— Я поверю, — тут же откликается Лиам, пересаживаясь и оказываясь лицом к нему.

Тео все же поднимает взгляд — он не может поверить, что младший не врет. Он горьковато усмехается и качает головой — конечно, он же бета Скотта МакКолла, чего еще от него можно ожидать, кроме как удара в нос и безграничного доверия?

— Мне было девять, когда пришли Врачеватели, — Тео вздыхает и сгибает ноги в коленях. — Я верил в Санту и то, что Зубная Фея приносит мне монетку за каждый выбитый в лакроссе зуб. Они сказали, что я могу быть особенным. Кто в девять лет не хотел быть особенным? Этаким Баки для Капитана, — он кивает головой на полку с комиксами.

Лиам, кажется, слегка вспыхивает, но унимает себя. Тео слабо, но по-доброму усмехается — комиксы это слабость этого грозного первокурсника колледжа.

— Я не понимал, что я делаю. Мне казалось, что так будет лучше и для меня, и для Тары, я думал, что они вроде Санты, но ведь не все добрые волшебники выглядят по-доброму, да? Это же то, чему учат в детстве хорошие родители: внешность обманчива, и я доверился Врачевателям, как каким-то хорошим парням, наделяющим детей чем-то особенным. Я не понимал, что они делают, — Тео тихо вздыхает; его голова начинает гудеть от воспоминаний, — пока не осознал, что это странно. Они не пускали меня к Таре и родителям, как бы я не просил их. Они проверяли какие-то препараты, подсоединяли меня к приборам, игнорировали практически все мои слова, и со временем я просто свыкнулся с этим фактом: моя семья мертва. Как и все остальные химеры, я был подопытным мышонком, — Тео трет лицо ладонями. — Просто мышонком

--">