Николай Владимирович Лакутин - Заговорённый стул необычного писателя

– Чем ты думаешь, – пеняла она на себя, – бросилась неизвестно куда, на встречу неизвестно с кем! Никто не знает, куда ты поехала. Случись чего – не найдут.

От этих мыслей у девушки помутилось в глазах, она встала с сиденья и проследовала к водителю.

– Остановите, пожалуйста, я выйду! – неуверенным голосом произнесла она.

Несколько человек ехавших в автобусе устремили свои пристальные взгляды на Любу.

Водитель не спешил тормозить. Он лишь сбавил ход, глянул в зеркало заднего вида, а потом прибавил газу.

– Остановите, вы что не слышите? Я не еду! – на этот раз с силой в голосе произнесла Люба.

Водитель посмотрел на скандалистку, остановил автобус у обочины, но двери не открыл. Он приоткрыл свою дверцу в салон к пассажирам и спокойно, рассудительно произнёс.

– Я не знаю, что у тебя стряслось, дочка. Но я видел, как ты запрыгивала в закрывающиеся двери. Я выпущу, не вопрос, но точно ли ты хочешь обратно?

Люба опустила глаза, она постояла несколько секунд в молчании, потом глубоко вздохнула и села на своё место.

Водитель продолжил путь.

Когда на площади показался автобус, высокий мужчина в сером плаще уже стоял на остановке. Двери автобуса открылись, Люба выходила последней. Спускаясь со ступенек, она увидела, как мужчина в сером плаще вежливо протянул ей руку. Люба глянула на него и подала руку в ответ. Лицо мужчины было вполне приятным и располагающим.

– Спасибо, – сказала Люба, и сделала пару шагов в сторону.

Мужчина в сером плаще вдруг произнёс знакомым голосом:

– Вот мы и встретились. Я Родион.

…

Самолёт на борту которого летела Любовь Никитична приземлился в Афганистане. Два местных лидера негосударственной организации встретили её в аэропорту.

– Как долетели? – с характерным акцентом приветствовал Махмуд, принимая багаж женщины.

– Спасибо, без эксцессов, – резко ответила Любовь Никитична и впилась взглядом во второго человека.

– Я Гурген, – представился второй, – знаете кто я?

…

Имя Гурген было на слуху у многих спецслужб в разных государствах. Этот человек занимался поставками оружия во все уголки мира. С государственными интересами и политической ситуацией в мире он не считался. Он придерживался лишь одного параметра, для принятия решения по поставкам оружия – это цена. Если люди были готовы платить хорошие деньги, то ему было плевать, кем являлся его покупатель. Как ему удавалось заполучать передовые разработки – никто толком не знал, но было очевидно, что делился этот человек со многими, и делился щедро. Именно поэтому ни одно уголовное дело по его деятельности так и не дошло до суда. Нередко инициаторы расследования попросту бесследно исчезали. Гурген был очень не простым человеком, и дружбу с ним водить было крайне рискованно.

…

Любовь Никитична смело протянула Гургену руку по-мужски. Тот ответил рукопожатием, и сев в чёрный джип, компания в окружении нескольких автомобилей покинули территорию аэропорта.

…

Родион не был навязчивым, его внешность вполне располагала, а тембр голоса обладал каким-то особенным магнетизмом. Этому человеку хотелось верить, поэтому Люба любезно согласилась прогуляться с ним.

– Понимаю, – спокойно осматриваясь вокруг, произнес Родион, – у тебя ко мне много вопросов. Отвечу на главный из них, я – хранитель стула.

Люба скорчила сомнительную физиономию.

Родион в ответ усмехнулся и продолжил речь.

– Когда-то давно, жил на свете писатель, довольно своеобразный, надо сказать писатель. Одни считают его гением, другие – сумасшедшим. Одни приписывают его к ангелам, другие же к бесам. Я лично с ним знаком не был, поэтому ничего сказать по данному вопросу не могу…

– Вы позвали меня для того, чтобы поговорить об античной литературе? – на нервах перебила Люба.

– Я отвечаю на вопрос, что за письмо, или точнее сказать записку ты получила много лет назад, – невозмутимо держался Родион.

Люба присмирела. Родион свернул на пересекающую аллею, и, не обращая внимания на то, идёт ли за ним девушка или нет, продолжил:

– Так вот тот писатель, о котором я тебе рассказал, помимо своих книг, оставил человечеству весьма оригинальный подарок.

– Что может оставить после себя писатель, кроме своих никчёмных книг? – дерзила девушка.

– Он оставил стул.

Люба посмотрела на Родиона как на умалишенного, после чего немного пожевав губу, ответила: