Екатерина Кролик - Здравствуй, свобода! (СИ)

- А я всегда поражался твоей тупости, - ответил я.

Естественно, я лгал. Сенька никогда не был глупым. Его планы и идеи поражали гениальностью. Чокнутой гениальностью.

И новый удар в челюсть.

Снова сплевываю.

Эх, сука.

Жаль, я с тобой не поборолся.

Ничего, настанет время.

И я тебя прикончу.

- Мне вот только одно остается непонятным, - проговорил Мясник. – За чертом ты Гора убил?

- Так, начальник, это же вы его грохнули, да и всех здесь, - вдруг неожиданно проговорил державший меня бугай.

Охереть! Умные у тебя люди, Мясник!

- Сука, тебя кто просил говорить!!! – бешено заорал Сеня.

- Ха, вот это да! – засмеялся я. – Ты не учил своих идиотов правилам молчания? Нет, ты точно дебил!

- Заткнись!!! – вновь закричал Сенька. – Сука! Да я тебя урою!

С этими словами он накинулся на бугая. Остальные вдруг отпустили нас с Кристиной и накинулись на своего же «начальника».

- Эй! Вы что, ох**ли?! Вы… - только и успел сказать Мясник, как его же бугаи начали бить его со всей дури.

Это наш шанс!

Я схватил Кристинку за руку, и мы с бешеной скоростью выбежали из бара, пока нас никто не заметил.

========== Побег. ==========

Мы бежали довольно долго, абсолютно не разбирая пути. Куда-то далеко, в поля, туда, где до нас бы не добрались эти уроды. Но, с другой стороны, мы им за каким чертом? Мы требовались только Мяснику.

Не знаю, сколько времени и километров было нами потрачено и пройдено, но в итоге мы все-таки остановились в каком-то грязном поле и решили уже идти спокойно. Вокруг не было ни души. И, как назло, начался холодный дождь.

Идти неизвестно куда? В моем стиле. В стиле нигилизма. Только, черт, куда мы забредем?

Свобода.

Такое интересное слово.

Галдин, поздравляю.

Ты грезил понятием «свобода».

Ты ее получил.

Ты рад?

Пора признаться.

Пора, Галдин, пора.

За все придется отвечать, рано или поздно. Сука, как же противно это признавать, но… Я поплатился за все, что устраивал в столь ненавистном Союзе. Черт, как бы я сейчас хотел оказаться там, в угрюмой каморке среди кучки таких же, как и я. Так хотелось в темной комнате играть на гитаре свободолюбивые песни. Так хотелось бегать от закона, думая о том, как бы получить поскорее долгожданную свободу. Только думать. Хотелось только думать о свободе, но никогда ее не приобретать. Я бы сейчас многое отдал за то, чтобы тупо пожрать чьего-то общажного супа. Хотя бы и супа Катьки Поляковой. Да, частенько я тырил у нее кастрюлю и довольствовался жратвой. На самом деле, Катька вполне сносно готовила. Эх, Катюха, хоть я и ненавижу тебя, провинциальную мышь, но я реально сейчас мечтаю о твоем супе.

Что?!

Галдин, ты умеешь мечтать?

Сука.

Всего каких-то два гребанных дня. Но как они меня изменили.

Признайся, Галдин, ты хочешь вернуться.

В страну с гнилыми для нигилиста правилами.

Но, черт.

Слишком хочется жрать.

Слишком хочется… отдохнуть от свободы.

Слишком хмельной, слишком пьянящей она оказалась.

Гребанный нигилизм.

Гребанный Галдин.

Да-да, ты.

Опьяненный свободой нигилист,

Ты больше никому не нужен.

Поступками больше не чист,

Тебя затмила стужа.

Ты навсегда теперь остался одинок,

В пыли своего нового мира.

Ты ищешь новый листок,

Чтоб написать песни для эфира.

Свобода тебя сгубила,

Уничтожив все твои взгляды.

Свобода тебя полюбила,

Но… Тебе ее больше не надо!

- Красивая песня, - вдруг неожиданно проговорила Кристина.

Я отвлекся от своих мыслей.

Дождь продолжался и, казалось, что он льет все сильнее и сильнее. Девчонка шла в одном каком-то темном и холодном халате.