Александр Сильварг - Зверикаго: Великая Депрессия (СИ)

— Вот незадача, вы снова проиграли!

Рыжий лис в зеленой рубашке, серых штанах и галстуке помахал перед очередным игроком пустым стаканом. Вздохнув, погрустневший тигр развернулся и пошел прочь, горестно вздыхая и оценивая, сколько денег он просадил.

Ник Уайлд был обычным лисом-мошенником, у которого не было родного дома, родной семьи и угла, где он бы мог приткнуться больше чем на пару дней. Несмотря на то, что его заработки были весьма и весьма случайными (хотя всякий раз крупными), Ник всегда стремился выглядеть стильно и дорого, и по этой причине никогда не жалел денег, чтобы представать перед очередным игроком вполне респектабельным лисом. Несмотря на это, не так уж и редко он предпочитал дорогим костюмам любимую зеленую гавайку в сочетании с пестрым галстуком и шелковыми штанами — в них он чувствовал себя уверенно и по-домашнему.

Будучи весьма хитрым лисом, который не стремился зарабатывать на жизнь, совершая лишь один трюк, Ник мог сыграть не только в наперстки, но и в покер, преферанс, показать хитрый фокус, да и попросту вытащить кошелек зеваки, страдавшего глупой привычкой носить деньги в заднем кармане штанов, не следя за ними. После этого незадачливый зверь лишь хлопал себя по карманам, будучи в полной уверенности, что он его где-то оставил или выронил, но уж точно не был обкраден. О звериный разум! До последнего житель Зверополиса будет считать, что всего лишь потерял кошелек, но даже мысли не допустит, что он большой растяпа и его попросту ограбили.

Иногда Ник позволял себе расслабиться и давал игроку выиграть некоторую ставку. У лиса не было четкой системы, когда так делать, как и критериев, по которым он выбирал «счастливчиков». Чаще всего это происходило тогда, когда за весь день до этого у Ника оказывалось очень много лопухов, и приходящая наличка попросту не умещалась в карманах.

Игроки порой говорили Нику все, что думали о нем и его способностях. Слышались разные обвинения — в шулерстве, продажности, отсутствии совести. Пару раз ему даже пытались набить морду, но всякий раз лис успевал быстро свернуть бизнес и исчезнуть в ближайшей подворотне.

Внешне казалось, что Ник сносил оскорбления и насмешки с улыбкой и даже как будто насмехаясь над унижением своей личности — но лишь на первый взгляд… Когда он засыпал ночью — и всякий раз в новом месте — полученные за день оскорбления словно начинали новую жизнь и принимались в буквальном смысле травить его душу. Ему вспоминался эпизод из детства, когда после принесения присяги бойскаута травоядные зверятки побили его и нацепили намордник на нос. Всякий раз это воспоминание причиняло ему физическую боль, и Ник сворачивался в плотный клубок, пряча влажные глаза в шерсти.

И каждое новое утро, выползая из норы, лис долго смотрел на прохожих, прячась под навесом или на крыльце случайного здания. Он смотрел на проходящие мимо компании зверей, влюбленные парочки, семьи — и всякий раз отчаянно мечтал если не стать таким, как они, то хотя бы получить часть их счастья, чтобы прогнать из памяти прошлые неудачи и разочарования. В такие моменты лис был невероятно близок к тому, чтобы забросить свое шулерское ремесло и попытаться исправиться, встать на путь истинный: найти работу, хорошую лисичку, создать семью, воспитать своего собственного лисенка так, чтобы он не повторял ошибок Ника. И порой лис говорил себе так:

— Вот сегодня я сыграю последний раз и с утра начну новую жизнь!

Но проходили недели, месяцы — и каждый день начинался, как прежний. Не всегда с утра Ник был в трауре (особенно если за день до этого у него получалось надуть много зверей), и поэтому укоренившаяся привычка снова и снова заставляла его раскладывать на столике три перевернутых стаканчика и привычно облапошивать игрока.

Иногда он сидел и думал, зачем ему это все. Совесть говорила ему: «Зачем ты делаешь такие гадкие вещи?» Лис пытался найти себе оправдания, и каждый раз они сводились к одной-единственной фразе, которая и заставляла голос совести снова затихнуть: «Если все привыкли видеть меня хитрым и лживым лисом, то почему я должен поступать иначе? Зачем что-то менять, если другой я никому не нужен и неинтересен?»

В один из вечеров Ник, весело насвистывая, пересчитывал выручку за день. Лопухов было много, и за день он

--">