(KaliWoo) - Игра с химерами (СИ)

раз, по твоим словам, он этого заслуживает. Что скажешь, отпустить его?

– Отпусти. Я всё сказала, дай ему спокойно спать.

– Любопытно, сможет ли после такого… Как думаешь, если я превращу его в зверя, как быстро он убежит? – внезапно спрашивает Сафо.

– Не знаю, – с кристальной честностью отвечаю я. К своему глубочайшему (или не очень) презрению мне интересно.

– Дай-ка подумать… Ап! – она щёлкает пальцами у его макушки, и на землю тут же неловко опускается… кабарга.

– А теперь – кыш отсюда!

В каждом человеке заложена система эвакуации, так что особо он не противится, когда ноги соглашаются вывести его в более привычную среду обитания. Прыжков через восемь он оглядывается, но нас уже разделяет туман, превращающий в ничто даже силуэты.

– Что ж, вы попрощались, – напоминает Сафо, – И теперь твоя мечта исполнится. Съешь фрукт, что у меня в руке, и запей водой из подземного источника.

– Имя.

– Что?

– Новое имя, – я вздёргиваю бровь, – Демоническое. Не терпится добавить к списку ещё одно.

– Да, разумеется… После посвящения… И после того, как ты погасишь это.

Я согласно выворачиваю голову, чтобы узнать, что она имеет в виду. Неужели я что-то не погасила? Так и есть. Крошечное зёрнышко. Надежда.

Как… странно. И в то же время это единственное светлое пятнышко на моём потемневшем теле.

– Что ж, – я прикрываю маленькую искру ладонью, ощущая её тепло, и поднимаю глаза на Сафо.

– Есть, что сказать перед тем, как перестанешь быть частью рода человеческого? – спрашивает она.

– Да… определённо, – на моём лице росчерком метеорита появляется улыбка, и я выпаливаю, – Бабуин!

– Чт…

Моё тело не подводит и вовремя понимает, что к чему, когда я, словно легендарный Сунь У Кун, укравший персики из Небесного сада, запрыгиваю Сафо на плечо и вытаскиваю фрукт из её рук. Кусаю мякоть. И тут же жадно глотаю, перелезая через голову жрицы и шмякаясь на подходах к Кадату.

– Стой!! Не смей! – кричит поэтесса скорей в изумлении, нежели в ярости, но поздно. Я мчусь на четвереньках вперёд и вперёд, а звёздочка на моей чернильной груди горит и переливается, словно Сириус ясной ночью.

Массивные ступени ведут наверх. Мои задние лапы подкашиваются, слюна становится терпкой. Так и есть. Фрукт был отравлен. Они обманули меня… Не на того напали!

В глазах двоится и троится, между лопаток поселяется предательская дрожь, но я карабкаюсь, волоча отказавшиеся двигаться дальше ноги, которые с глухими ударами бьются о монолиты из чёрного оникса. У меня нет сил удерживать облик – и моё тело снова становится человеческим. Я точно не знаю, чего хочу, но где-то там, за ступенями, наверху, туман редеет и рассеивается.

Моё зрение сужается до тоннеля, а перед глазами плывут радужные пятна, когда я последним рывком взволакиваю себя на уступ… и не падаю. Дышу с хрипами, изо рта течёт пена, но…

Вот он Неведомый Кадат. Просто огромен. Моё остывающее сознание просто не в состоянии обработать эти нечеловеческие формы, все эти спирали, немыслимые углы и системы точек.

А ещё я вижу обитателей города. Они вьются надо мной, похожие на спонтанно меняющие форму цветастые ковры. Капризные боги мира сновидений.

– Выкусите… подонки, – выдавливаю из себя я, чтобы как раз после этого плюхнуться на измазанный слюной пол.

И, уже уткнувшись в кровь, яд и грязь, услышать, как они смеются.

Их смех не похож на человеческий ни по интонации, ни по звучанию, но это место, где всё воспринимается иначе, чище и яснее.

Вирту чужда легенда о Вавилонском столпотворении, ибо мысль есть мысль.

И в их мыслях нет стремления меня убить.

Доза яда не смертельна. Как и та метаморфоза, что происходит со мной. Всё, на что хватило моего укуса – это окрасить мой мех в чёрный цвет. Ну а ещё, как мне кажется, уши стали жёстче, а зубы острее.

Так или иначе, а я приподнимаюсь, для верности опираясь на волчьи лапы и смотрю на них, судорожно смаргивая с морды собственные слюни.

Их голоса подобны мелодичному грохоту, и поначалу я слишком взбудоражена, чтобы понять, но потом.

– Out of

--">