Анна Мещерякова - Время и Кровь

Давай же.

Гроб с грохотом упал на землю, Ванесса сделала пару отчаянных вдохов — ей не хватало воздуха. Эмиль отодвинулся:

— Его не вернуть, Ванесса.

— Я бы отдала всё, — глухо сказала она.

Эмиль покачал головой:

— Рудгар бы этого не принял.

Ванесса закрыла лицо руками, будто пыталась защититься от правды. Есть истины, от которых не спрячешься, — за прожитые на свете тридцать пять лет Эмиль не раз убедился в этом. Когда Ванесса наконец взглянула на него, то снова казалась спокойной и отрешённой:

— Ну что, — сказала она, вставая на ноги и отряхивая белые штаны от земли. — Давай попрощаемся с нашим Ледяным. Надо ведь ещё успеть на коронацию.

***

В своей комнате Эмиль снял белые траурные одежды и наскоро ополоснулся в подготовленной для него ванной. На большой кровати была разложена парадная одежда. Внимание Эмиля привлёк синий фрак с золотой вышивкой — его сшили специально ко дню коронации. Мать писала, что заказ выполнили лучшие портные и вышивальщицы. Напрасная трата сил, денег и времени.

Как и остальная одежда, фрак подошёл Эмилю идеально. На рукав он повязал белую ленту в знак траура по Рудгару. Вздохнув, подошёл к столу, где стояла небольшая коробка с орденами. Большая их часть была заработана Эмилем пятнадцать лет назад в войне с вышедшим из подчинения Ильтоном — нищей страной, которая до последнего не желала признавать свою судьбу и присоединяться к Союзу. Другие ордена отец жаловал Эмилю как главнокомандующему армии, чтобы прилюдно поощрить его. Эмиль знал истинное значение каждой из этих наград: «Не лезь в дела государства. Не думай, что ты умнее меня». Куда приятнее было бы так и оставить ордена в коробке, но мать и сестра расстроятся, если он появится на приёме без своих наград.

Согласно часам, у него было ещё минут сорок до церемонии. Эмиль обвёл взглядом свою комнату — здесь всё оставалось таким же, как в день его последнего визита во дворец — и вышел на балкон. Когда-то его обустроили специально по заказу Эмиля. Небольшой балкон был его местом уединения, а ещё отсюда открывался отличный вид на город.

Столица могущественного Ренгота — Анда-Хелена — раскинулась под стоящим на холме дворцом большим разноцветным полотном. Город, поделенный на три круга ещё во времена первого короля династии Артонских — Александра, свято чтил установленные тогда границы. Массивная и высокая стена отделяла Первый круг, в котором расположились сам дворец, Храм Анда-Хелены, Эдленхалле — замок Ордена Времени, различные казармы — воительниц Ордена, боевых королевских магов, обычных военных, парк и немногочисленные дома избранной знати, от Второго круга, где резиденции вельмож и богатых купцов соседствовали с торговыми лавками, главным управлением полиции, мастерскими магов и многочисленными деловыми зданиями — их использовали для торговли, также в них снимали апартаменты те, кто не мог позволить себе содержание дома. Стена, разделявшая Второй и Третий круги, была ещё выше и массивнее первой. Эмиль знал, что её несколько раз отстраивали заново, делая преграду всё более грозной. Раз в лет сто-двести среди бедняков, ютившихся в Третьем круге, появлялся тот, кто пытался бунтовать. Если он сам или его последователи могли использовать магию крови, то им удавалось разрушить свою стену, но дальше этого дело никогда не шло. Восстания неизменно подавляли. После того как бунт жестоко прекращали, жизнь снова возвращалась к привычному порядку: стену отстраивали. Эмиль находил эту закономерность отвратительной.

С балкона Эмиль хорошо видел полный цветов дворцовый сад — больше всего там было роз, которые так обожала мать. За пышными розовыми, элегантными бордовыми, загадочными синими, пронзительно жёлтыми, невинно белыми, вызывающе красными розами следили несколько десятков садовников. Половине из них позволялось жить в Первом круге — в пристройках, прилепленных ко дворцу. Особым почётом пользовались те двое или трое, которые были магами. Правда, долго на этих позициях никто не задерживался. Даже увесистые пачки линов не могли заставить магов слишком долго проливать свою кровь, чтобы творить заклинания для ухода за чьим-то садом — пусть и королевским. Мать считала это возмутительным.

Первый круг даже в жаркие дни месяца Анда-Рины не казался измождённым и высушенным беспощадным солнцем. Приближённые, живущие неподалёку от дворца, вслед за королевой заполняли свои --">